Белое перо

– Ты страхуешь Тома, а ты за мной в кабинет директора. И кто-нибудь, черт возьми, вызвал легавых?

– Телефоны не работают, Иржи, – ответила ему Радомира хриплым голосом, из которого исчезло показное равнодушие. – Он их отключил.

– Да кто он такой? – взорвался Иржи, грохнув кулаком в стену и оставив в ней вмятину. – Почему двадцать бывших вояк не могут пристрелить какого-то сраного франта?

– Он не человек, – ответил Курт и снова рассмеялся, услышав далекие крики. – Не человек. У людей нет крыльев, и они умирают, если ловят в грудь полный рожок, Иржи. А этот… Этот еще и улыбался. И его улыбка… Боже. Он словно ловит от этого кайф.

– Наркота, – уверенно буркнул Иржи. – Надо было валить его еще на вокзале. Рада, кого он заказал?

– Викторию.

– Черт! Стоило бы догадаться, – ругнулся он и повысил голос, когда Курт снова начал смеяться. – Заткнись! Иначе я тебя сам грохну, имбецил хренов.

– Грохни, Иржи. Давай, – глаза Курта заблестели и он привстал с пола, но обиженно ойкнул, когда Иржи ударил его прикладом автомата по лицу.

– Сядь, мать твою, и заткнись, – велел Иржи. Он взъерошил мокрые волосы и ободряюще улыбнулся Радомире. – Парни его завалят. А если нет, ему не снести эту дверь.

– С каждой минутой я сомневаюсь все больше, – ответила Радомира, выуживая из смятой пачки сигарету. Её руки дрожали и были влажными. Сквозь кожу медленно проступал страх. Директор дернулась, когда крики и выстрелы стихли, а затем в дверь постучали. Вежливо и негромко. Иржи покачал головой и указал рукой на кабинет, после чего силой завел туда замершего здоровяка в черном и, осторожно прикрыв дверь, прижался лицом к глазку. И то, что он увидел, заставило его удивиться.

Тяжелая металлическая дверь, которую невозможно было снести взрывом, вдруг влетела внутрь комнатки и пришибла собой Тома, спрятавшегося за столом. Оставшийся охранник, не задумываясь, вскинул пистолет и выпустил в пыльное облако обойму, после чего хрипло рассмеялся. Но смех застыл на его губах, когда в проеме появилась фигура. Человеческая фигура в диковинной броне, у которой за спиной были расправлены крылья. Черные крылья.

– Он не человек, – прошептал Курт, закрывая глаза руками и заходясь в плаче. – Он смерть.

– Невежливо притворяться глухими, когда гости стоят на пороге, – мягко сказал Элигос, с улыбкой наблюдая за тем, как охранник пытается перезарядить пистолет негнущимися руками. – О, это вам больше не понадобится. Обещаю, что больше вы не сможете держать оружие.

– Не… человек…

– Верно, Курт. Далеко ты, однако, сбежал от меня, – улыбнулся демон, отряхивая броню от серой каменой пыли. – Но я обязательно воздам по заслугам каждому.

– Нет, нет… Боже, – пискнул Курт, побледнев сильнее обычного, когда Элигос выбил пистолет из рук второго охранника и, ехидно улыбаясь, отправил того на пол могучим ударом. Демон удивленно повернулся к трясущемуся от страха Курту и вопросительно хмыкнул.

– И куда только девалась твоя храбрость, м? Ты понял, что выхода нет, и вспомнил об Отце. Вы, люди, всегда Его вспоминаете, когда вам плохо, а на горизонте маячит пропасть непроглядной тьмы, – сказал он, присаживаясь на корточки и заглядывая в лицо Курта. – Вы не меняетесь. Даже сейчас, перед лицом смерти, ты не раскаиваешься, а надеешься на спасение. Огорчу тебя, Курт. Спасения не будет. Будет наказание…

– Неееет! – протяжно взвыл охранник, когда глаза Элигоса ярко загорелись багровым светом.

Вдруг кабинет исчез. Исчез и придавленный дверью Том, и валяющийся без сознания Милош. Исчезли запахи оружейного масла, нагретого железа и пыли. Вокруг Курта была только тьма. Тягучая, словно масло, и поглощающая собой все.