Белое Пламя

Взмах хищного стального крыла был отбит короткой дагой, а узкий клинок уже искал путь к горлу противника. Маг шагнул под руку эльфа с целью ударить того рукоятью второго клинка в лицо, но в тот же момент получил сильный удар ногой в колено. Перекатившись по земле, Ален вскочил на ноги, чтобы отбить удар тонкого клинка и перейти в глухую защиту. Арэн дрался с такой яростью, что волшебнику невольно пришлось отступить.

Время замедлило свой бег. Улучив момент, Ален бросился вперёд и вбок, дага эльфа оцарапала ему лицо. Но чуть изогнутый клинок прочертил глубокую рану в левой руке лучника. В следующий миг сильный удар в спину сбил Алена с ног. Тонкий клинок устремился к противнику, и в зелёных глазах мелькнуло удивление, когда волшебника не оказалось на земле. Сильнейший удар - и правая рука лучника повисла безвольной плетью. Следующий удар по ногам заставил его упасть на колени.

Удержав метнувшуюся вверх дагу своим клинком, Ален с силой ударил эльфа кулаком в лицо.

Наклонившись над распластавшимся на земле лучником, маг прорычал:

- Больше никогда не смотри на меня свысока! - И отвернувшись, быстрым шагом вошёл в избушку, только хлопнула входная дверь. Драка ничуть не умерила бушевавшую в сердце Алена бурю. Он был крайне зол.

Эльф с трудом поднялся на ноги, и Василиса бросилась поддержать его.

- Пойдём, Арэн, я перевяжу твою руку, - сказала девушка, обнимая нетвёрдо стоящего на ногах лучника за талию.

Эльф, не чувствуя льющейся по лицу крови, потерянно уставился на захлопнутую дверь домика. Домика, который стал для него пристанищем, обретённым впервые за прошедшие годы. Арэн был очень молодым, по меркам своей расы, эльфом - ему едва минуло сорок. Но за свой век он повидал больше горя и лишений, чем многие его сородичи переживали за отведённое им тысячелетие. Он был изгоем, выродком, мутантом. Эльфы признавали его своим, скрипя зубами, а сам Арэн слал их за Грань и предлагал показать дорогу. Он был изгоем для всех, даже для себя самого. Но появился этот маг, и Арэн поверил, что сможет отыскать себя. Он обрёл зыбкую пока ещё, но крепнущую надежду, что он выяснит, что же происходит и кто на самом деле принц-изгой Areshinielite. И теперь он чувствовал, как стремительно рушится едва обретённая опора под ногами. Кажется, он только что потерял своего последнего верного друга.

- Я не желал такого...

- Пойдём, Арэн, ну же!

Прихрамывая, эльф послушно побрёл в лазарет.

Пока Василиса обрабатывала глубокую длинную рану на руке лучника, он даже не шелохнулся, едва ли чувствуя сейчас хоть что-то, кроме горечи в душе. Гордый, высокий, красивый и сильный не только телом, но и духом эльф сейчас казался Василисе сломленным, смертельно усталым и постаревшим. Она не решалась расспрашивать о причинах драки.

- Сядь ровно, - сказала девушка. - У тебя рука выбита, я сейчас вправлю... Потерпи, будет больно.

Он безучастно кивнул, выполнив ее просьбу. Василиса мастерски вправила выбитый сустав - практика в таких делах у неё была немалая. Лучник даже не поморщился, хотя от такой боли должен был заорать.

- Арэн, приди в себя, пожалуйста, - попросила она. - Он отходчивый. Позлится и прекратит. Вот увидишь, завтра он даже не вспомнит о вашей драке!

Стрелок повернулся к девушке, и то, что она увидела в изумрудно-зелёных глазах, едва не заставило её расплакаться. Вся душа эльфа, одинокая и отовсюду изгнанная, была перед ней как на ладони.

- Я так виноват, Василёк! - произнёс эльф.

А девушка, повинуясь внезапному порыву, подалась вперёд и крепко обняла эльфа. Он молча обнял её в ответ.

- Ты не один, слышишь? - Её огромные прекрасные глаза глядели прямо в душу стрелка. - Ты не один и никогда не будешь один!

- Василёк...

Их лица оказались так близко, что, не вполне осознавая свои действия, Василиса вдруг горячо поцеловала эльфа. Надо отдать Арэну должное, он одно мгновение ещё помнил об Алене, прежде чем забыть обо всём на свете, кроме этих нежных рук и сладких губ...

Несколько чудесных секунд Арэн был счастлив. Но потом в его взоре снова появилась вина.

- Зачем?.. - тихо спросил он. - Я же знаю, что ты любишь его.

Василиса склонила голову и, освобождаясь от объятий эльфа, пробормотала:

- Мужчины, которые говорят, что что-то знают о женщине, на самом деле не знают ничего.

Сбитый с толку лучник смотрел, как Василиса берёт влажный бинт, собираясь стереть кровь с его разбитого лица и прижечь обеззараживающим раствором рассечённую бровь.

- Почему? - снова спросил он, чувствуя прикосновение мокрого бинта и нежной руки.

Она промолчала, но её васильковые глаза сказали всё лучше любых слов.

И лучник понял: она и в правду любила его. Его, командора из легиона Штормов, Ветра Смерти, Белого Волка, принца-изгнанника, просто Арэна...

Он достал из внутреннего кармана свёрток.

- Ты знаешь, я ведь привёз тебе кое-что... Ал меня убьёт, когда узнает.

Тончайший белый шёлк легко соскользнул с гладкого металла. Василиса ахнула. Это была мифриловая диадема, искусно выполненная в виде мельчайших цветов тончайшей ковки и украшенная сапфирами. Колокольчики и васильки.