Белое Пламя

— В войне нет ничего героического, — повторил парень. — Нет ничего героического в убийствах людей, эльфов, оборотней, въерчей, гномов и реках пролитой крови. Нет ничего героического в горах вонючих, гниющих трупов и похороненных под ними обреченных раненых. Нет ничего героического в изуродованных трупах детей, повешенных на деревьях, стариков, заживо сожженных в домах. Нет ничего героического в изнасилованной эльфийской девочке, распятой на дереве! И орден — постоянное мне о том напоминание.

Звенящая тишина повисла над столом и пораженные, не верящие взгляды. Никто из них не дышал этим ужасом, кровью, смертью, грязью. Те, кто по доброй воле ушел на войну, всеми силами постарались, чтобы все это не докатилось до тех, кто остался.

— Извини, — мгновенно посерьезнев, произнес местный главарь. — Я не знал, о чем прошу.

Тут очень вовремя заиграли менестрели, почуяв, что обстановку следует разрядить.

— Прости ты уж меня, дурака, не знал, — извинился именинник.

Не слишком уверенно ветеран сел обратно и осушил кубок до дна. Ему тут же налили еще.

— Не надо войны, — успокоившись, сказал Ален. — Лучше не надо.

В голове у него изрядно шумело.

Василиса неотрывно смотрела на волшебника своими бездонными глазами. Глубокая боль, затаившаяся на дне его синих глаз, ранила ее в самую душу. Ее ладошка легла поверх руки очень молодого ветерана. Он мгновение рассматривал эту хрупкую изящную ладошку, а потом накрыл ее своей затянутой в перчатку рукой и поднял потеплевший взгляд к лицу девушки.

— Богиня, — шепнул Ален.

— …Кто-о? — отчетливо и громко вдруг прозвучало в шумной компании. — Ваш хлюпик? Да я его одним мизинцем сделаю!

Ален насторожился. Голос исходил из дальнего угла корчмы, где с местными ребятами сидели шестеро чужаков. Как они оказались на празднике, Ален не знал. Взяв кубок, он отпил вина, продолжая слушать.

— Что — помолчи? Кто пьяный? Да я даже не… — громко продолжал широкоплечий парень за дальним столом. — Шарлатан ваш чародей! Хлюпик и слабак! «В войне нет ничего героического»! Ха! Да он просто… Что ты мне тыкаешь? Сам заткнись! Тоже мне маг! Нашелся фокусник и сказочник!

Бронзовый кубок в тонкой руке треснул. Росомаха тревожно поглядел на приятеля.

— Вышвырнуть их? — спросил главарь.

— Я сам, — ответил юноша, поднимаясь.

Размеренным шагом он приблизился к столу чужаков, по пути внимательно изучив всех. Шестеро, судя по всему, были матерыми. Двое — широкоплечие, высокие, сильные — были братьями. Еще один, тоже высокий, выделялся почти такой же, как у Алена, одеждой, опасным взглядом и плавными, танцующими движениями. Четвертый был обыкновенный — рыжий и веснушчатый парень, чье лицо уродовал шрам. Этого отличали злое выражение лица и постоянная угрюмость. На пятом взгляд Алена задержался. Это был эльф. Заостренные уши прикрыты роскошной белоснежной шевелюрой, губы изогнуты в презрительной ухмылке. Крупный представитель своей расы, слишком высокий и широкоплечий. Эльф показался ему смутно знакомым. Приглядевшись, Ален заметил кое-что весьма необычное: мало того что тот пил вино, он еще и ел мясо, что эльфам было категорически противопоказано. Что-то волчье, несвойственное этой расе, было в облике беловолосого. Шестой, почти такой же невысокий, как Ален, внешностью напоминал крысу.

Недоумевая, что эта компания забыла в Золотой Дубраве, Ален остановился за спиной широкоплечего.

— Может, осмелишься все это мне в лицо повторить?

Парень обернулся, в его глазах появилась и тут же исчезла тень испуга. Он оценил, что Ален, стоя рядом, был ненамного выше его, сидящего.

— А вот и осмелюсь! — Парень был изрядно пьян.

Ален рассматривал главаря этой банды. То, что тип в черной военной форме — главный, было несомненно. Главарь отвечал ему столь же внимательным взглядом.

— Ну здравствуй, — первым заговорил главарь, — Ален — Белый Грифон. Или лучше Кровавый Кукловод?

Кличку Кровавый Кукловод волшебник получил после последнего боя. После того как все погибли, а он выжил. Странно, что кличка вообще оказалась известна бывшему сослуживцу. Очень немногие знали ее…

— Эй-эй, я не понял! — воскликнул широкоплечий. — Грант, это че, типа друг твой или че?

На него никто не обратил внимания.

— Неужели, — Ален усмехнулся уголками губ, — Грант — Сын Смерти? Или лучше, — он прищурился, — Мародер? Я думал, ты сдох.

— И тебе доброго здоровья, Кукловод-предатель.

— Кто из нас предатель, Мародер? — сквозь зубы ответил юноша, судорожно сжав рукоять меча. — Не я травил своих солдат наркотой и убивал в пьяной драке из-за продажной шлюхи!

— Не я повел на верную смерть полсотни пацанов и девчонок! — резко ответил Грант.

Лицо волшебника исказилось от ярости, рука сама потянула из ножен меч.

— Не надо! — Звонкий голосок заставил его обернуться.

Василиса стояла в трех шагах от них, глаза ее были полны слез. Она очень испугалась, что сейчас этого невероятного, так взволновавшего ее трепетное сердце парня могут искалечить или даже убить.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.

— Вернись за стол, Василёчек… — Ален попытался вложить в свой голос как можно больше нежности. — Все будет хорошо.