Белое солнце Анголы

Речь шла в первую очередь о подготовке и одобрении резолюции Совета Безопасности ООН, в основу которой были бы положены нью-йоркские соглашения. Тут, надо признать, возникли довольно серьезные расхождения с нашими союзниками, прежде всего с СВАПО, но также и с Кубой. Они касались численности контингента ООН, который направлялся в Намибию для обеспечения мирного процесса перехода к независимости и, соответственно, расходов на него. Мы исходили из принципа разумной достаточности, пытались по мере сил ограничить наше финансовое бремя. Потихоньку мы учились считать деньги, которых все больше не хватало.

В начале января 1989 года в Москве я довольно резко поговорил на эти темы с генсекретарем СВАПО А. Тойво-я-Тойво. Тот без обиняков заявил, что Советский Союз работает против их интересов, в решающий момент поворачивается к ним спиной. Слово «предательство» не произносилось, но оно висело в воздухе. Количество ооновцев в Намибии, настаивал Тойво, должно быть достаточно большим, с учетом того, что страна огромная и очень слабо населенная. Главное же, бурам ни в коем случае нельзя доверять, это нечестные люди.

Я его убеждал, что не все зависит от СССР, приходится искать согласия с другими членами Совета Безопасности ООН. Мы работаем над взаимоприемлемым решением, консультируемся в этих целях со всеми сторонами, в том числе с представителем СВАПО в Нью-Йорке, когда нам физически удается отыскать его. В Организации Объединенных Наций не так много денег. Если операция в Намибии будет слишком громоздкой, то она может просто-напросто сорваться, ибо под предлогом экономии кто-то из постоянных членов Совета Безопасности заветирует резолюцию.

Отвечая Тойво откровенностью на откровенность, я говорил, что вряд ли ооновские войска будут лезть из кожи, чтобы привести освободительное движение к власти. Расчет должен делаться прежде всего на собственные силы, на политическую работу.

Надо отметить, что СВАПО в вопросе о расходах ООН поддерживали многие страны, платить-то было не им. Так что Э. Шеварднадзе пришлось специально встречаться с министрами иностранных дел прифронтовых государств Юга Африки. Произошло это 7 января 1989 года на конференции по химическому оружию в Париже. Наш министр был искренне озабочен тем, что дело представлялось как некое противопоставление стран-участниц Движения неприсоединения (мы с ним тогда очень носились) постоянным членам Совета Безопасности. Он особо подчеркивал: обвинения Советского Союза в том, что он выступает за ревизию резолюции 435, несправедливы. Эдуард Амвросиевич призывал не драматизировать ситуацию, заверял, что мы будем учитывать интересы друзей наряду с нашими собственными возможностями. В конечном счете Шеварднадзе настоял в наших внутренних решениях, чтобы мы пошли на некоторые уступки африканцам. Очень уж ему не нравилось, что нас обвиняли тогда в слишком тесной дружбе с американцами и даже в том, что мы спелись с ЮАР.

Кстати, в строку ставилась и моя встреча с Ботой и Маланом, о которой, несмотря на нашу с юаровцами договоренность о ее закрытом характере, все же стало известно. «А у вас, сваповцев, есть контакты с ЮАР?» — спрашивал я, в свою очередь, Тойво. «Нет», — отвечал он. Не знаю, лукавил он или нет, но я-то ему советовал устанавливать такие контакты.

Стоит отмстить, что нашу позицию, пусть в общем плане, поддержал тогда Китай, давний наш соперник в Африке. Это тоже было знамением времени.

О базах АНК в Анголе

Еще одним вопросом, вызывавшим споры, были наши отношения с Африканским национальным конгрессом. Дело в том, что уже в начале января 1989 года его руководство заявило, что, стремясь содействовать винопитию Нью-йоркских соглашений, начинает сворачивать свои базы в Анголе. Как ни парадоксально, некоторые африканские деятели и в этом винили нас. Повторил это и Тойво в беседе со мной. Пришлось обстоятельно разъяснить, что вопрос об анковцах в Анголе не был темой четырехсторонних переговоров. Ничего не говорится о нем и в подписанных соглашениях. Речь идет о прямой договоренности, причем, насколько мы знаем, даже не письменной, а устной между Преторией и Луандой. В соответствии с ней прекращается военная помощь соответственно унитовцам и АНК при том понимании, что иная поддержка остается. Я повторил Тойво то, что мы говорили ангольцам: осторожнее, южноафриканское освободительное движение уйдет, но мятежники-то останутся. Нет ли опасности, что ЮАР возобновит материальную подпитку Савимби? Еще не известно, прекращалась ли она вообще[55]. Что же касается Советского Союза, то его поддержка Конгресса оставалась неизменной, включая и специальные поставки, даже если при этом сокращался до минимума удельный вес того оружия, использование которого могло бы иметь побочный разрушительный эффект. Кстати, имущество АНК, его активисты были безвозмездно переправлены из Анголы в Танзанию и Уганду нашими самолетами и кораблями.