Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945

Генерал-лейтенант Ф.Ф. Абрамов в своем письме от 10 июня 1943 года предложил Власову, в случае если тот сочтет это возможным и желательным, использовать силы русской эмиграции. Предлагалось включить представителя зарубежья в состав Русского комитета, от имени которого была обнародована «Смоленская декларация». Абрамов также предложил Власову ходатайствовать о переводе офицеров из Русского охранного корпуса в РОА, так как, по его, Абрамова, сведениям, в РОА наблюдается нехватка офицерских кадров[416]. (Русский охранный корпус встретил известие о существовании РОА и Русского комитета с большим воодушевлением.)

III отдел РОВС в своей «Информации», выпущенной специально по поводу власовского комитета и его обращения, сообщает, что текст документа широко распространяется в оккупированных областях и передается по радио из Хельсинки. Составители «Информации» именуют комитет «Русским Национальным Комитетом», хотя он такого названия не носил. При этом представители РОВС делали вывод: «Последнее наименование Комитета придает ему значение уже не местного, „Смоленского“, а общего, Всероссийского»[417].

Далее в «Информации» сообщалось, что какие-либо официальные заявления германских ответственных лиц, подтверждающие высказанные комитетом положения, пока неизвестны. В настоящее время комитет занят формированием частей РОА, в которые допускаются только военнопленные и добровольцы из оккупированных областей.

К этому времени руководству РОВС было уже известно о формировании восточных легионов в составе вермахта. Теперь, в связи с провозглашением Русского комитета, РОВС заявлял следующее: «По-видимому, эти формирования были только опытом, а теперь формирования из военнопленных ставятся на более широкую ногу. Во что выльются подобные формирования, — сказать еще трудно… Трудно также сказать, насколько сделанное до сих пор в области формирований… отвечает задачам Русского Комитета»[418].

РОВС справедливо считал легионы самостийническими, прежде всего из-за их присяги по национальностям: «Верный сын своего Отечества, я вступаю свободно в ряды Русской (Украинской, Кавказской и других) Освободительной Армии…»

«Во всяком случае, — резюмирует руководство ведущей воинской организации зарубежья, — пока ясно лишь одно, — что все эти формирования будут только из военнопленных и что национальная Русская эмиграция к ним не привлечена»[419].

До решения своего вопроса принципиальным образом на высшем уровне руководства рейха эмигранты были вынуждены ограничиться мероприятиями местного масштаба. В Одессе организовалась группа бывших чинов врангелевской Русской армии, возглавляемая полковником Пустовойтовым[420]. Группа, провозгласившая своей целью «борьбу с большевиками всеми доступными способами», пользовалась поддержкой со стороны местной немецкой администрации. Кроме того, врангелевцы поставили перед собой задачу попечительства над церковным приходом и русской школой[421].

23 февраля 1943 года Пустовойтов получил от представителя германского командования официальное извещение о том, что в Смоленске сформирован Русский комитет, и о том, что в ближайшее время будет разрешен вопрос о формировании русских национальных частей или хотя бы только о вербовке добровольцев. На основании этого извещения Пустовойтов издал обращение «К русским людям», опубликованное в газете «Одесса» 4 марта 1943 года. В обращении были изложены идеи «Смоленской декларации» и сообщалось, что в ближайшие дни Одесская группа воинских чинов Русской армии приступит к формированию частей для направления их в распоряжение Русского комитета. «Идея Нижегородского ополчения 1613 года, — говорилось в конце обращения, — воплощается в 1943 году»[422]. Поскольку Русский комитет существовал лишь формально, то направлять «Воинских Чинов» было просто некуда.

Разочарование военной эмиграции в возможностях Русского комитета проявилось довольно скоро. В «Информации» III отдела РОВС за октябрь — ноябрь 1943 года сообщалось: «Деятельность Смоленского Комитета дальнейшего развития не получила. Формирование частей РОА продолжается. Сведение их в отдельную Армию со своим Управлением пока не осуществлено. По мере сформирования отдельные полки, батальоны присоединяются к действующим германским более крупным подразделениям. Исключение представляют только казачьи формирования, которые сводятся в самостоятельные дивизии под немецким, однако, командованием»[423].

Характерно, что в этом сообщении, по сравнению с предыдущим на ту же тему, комитет именуется «Смоленским», а не «Русским Национальным», то есть без прежнего пафоса.