Белоэмигранты на военной службе в Китае

Чуть позже контрразведка Чжан Цзолина раскрыла заговор против него хунхузов и генерала Ян Чжоу, подкупленных коммунистами. В конце 1925 г. сотрудники военного отдела пекинского посольства Сейфуллин (Лапин) и Примаков вступили в переговоры с главарями хунхузов, чтобы они подняли против Чжан Цзолина восстание во всех его трех провинциях. Им были обещаны оружие, деньги и убежище в случае неудачи[928]. В мае 1926 г. вице-консул в Мукдене Донецкий (Сухоруков) договорился от имени Фына с главарями хунхузов Сун Чанфа и Ван Те, у которых были шайки до 1500 человек, что они поднимут восстания. В случае победы им были обещаны должности командиров полков армии Фына, а предводителя хунхузов Ли Яньшена, жившего богатым рантье в Гирине, обещали сделать комбригом.

Так, в нарушение договоренностей 1924 г., коммунисты свободно распоряжались во многих местах Китая. Тогда центр их активности перешел от Фына из Калгана в Пекин. Чтобы подготовить свержение Чжан Цзолина, коммунисты начали активную пропаганду в его войсках. Агенты белой контрразведки еще 29 марта 1925 г. отмечали, что «кучер советского консула в Маньчжурии с другим неизвестным русским покупал на барахолке в Маньчжурии китайское военное обмундирование для агитаторов. В связи с забастовкой в Англии красная пресса усилила пропаганду среди китайцев, давая им понять, что настало время для освобождения Китая от английского гнета. На станции Маньчжурия и в Чжалайноре были разбросаны прокламации на китайском языке, в которых говорится, что Советы поддерживают Фына и что они отправляют к нему в Калган 10-тысячную армию. Прокламации призывают китайских рабочих к поддержке Фына и свержению Чжан Цзолина. Для этого им рекомендовано всюду организовать ячейки и послать выборных представителей в Ханькоу. На рабочих эти прокламации имеют некоторое влияние»[929]. Видя подготовку восстания, белогвардейцы обратились к Чжан Цзолину с предложением расширить свое присутствие в его силах. Был поднят вопрос и о совместной охране КВЖД, так как была угроза захвата ее красными и прекращения движения на железной дороге. Однако «китайцы ответили, что Китай есть Китай и они достаточно сильны, чтобы охранять свою территорию собственными силами»[930].

Но бояться было чего. Купленные коммунистами железнодорожники, например в провинции Хайлар, накануне и во время мятежа сжигали специально больше угля, чем шло его реально, и откачивали воду, чтобы замедлить движение паровозов[931]. При восстании это грозило Чжан Цзолину катастрофой. Тогда коммунистам удалось подкупить мукденских генералов Го Сунлина и Куо Сонгмина. Московское казначейство регулярно переводило им большие денежные суммы. Благодаря им они регулярно платили своим войскам жалованье, и потому не было особого труда заставить их выступить против пахана Корявого[932].

В это время между СССР и Японией началась борьба за влияние в Китае, и коммунисты любым способом пытались свергнуть ненавистного им Чжан Цзолина. Они сплели целый клубок заговора против Чжан Цзолина. В него была втянута и жена Го Сунлина, редкая красавица[933]. Они подкупили также генерала Ян Чжоу, служившего на ответственном посту на КВЖД и одновременно бывшего начальником гарнизона Харбина, выплатив ему огромные деньги. Он готовил в Харбине «переворот с резней». Многие удивлялись, откуда у Ян Чжоу такие деньги – неожиданно он выстроил в Харбине огромный кинематограф «Гигант», стал покупать собственность и тратить громадные суммы. Это и засвечивало генерала: в подвалы «Гиганта» свозилось оружие из СССР.

Хотя предотвратить мятеж не удалось, нельзя сказать, что ничего не делалось для его недопущения. Еще за полгода до мятежа, в июне 1925 г., китайская полиция изучала работу торговых предприятий Центросоюза, Госторга и других советских организаций, которые выполняли задания Коминтерна. Результатом стал нажим на них. Их членам запретили заниматься военной подготовкой, что они делали под видом спорта. Это было и следствием того, что в июле того же года жандармерия обнаружила два склада с прокламациями, призывающими к восстанию против Чжан Цзолина. На случай возможного вторжения советских войск были приняты меры к укреплению обороны Маньчжурии[934]. Но, несмотря на регулярные предупреждения китайцев, через станцию Маньчжурия до самого мятежа продолжало идти Фыну оружие. О размерах поставок можно судить уже по одному факту: только в первых числах марта 1925 г. Фыну было доставлено через этот пункт 6 тысяч винтовок, 2 орудия и другое вооружение[935].