Белоэмигранты на военной службе в Китае

Глава 6 Русские на китайской службе в 1930–40-х гг

«Полковник Х»

С распадом в 1928 г. Русской группы Чжан Цзучана русские образовали новый отряд у Чан Кайши. Это были в основном «техники», летчики и чины бронепоездов. Генерал-майор Иннокентий Сергеевич Мрачковский, перешедший в октябре 1928 г. на сторону Гоминьдана, стал полковником у Чан Кайши. Об этом человеке надо рассказать особо. Говоря о своих мотивах поступления в китайскую армию, этот бывший офицер Сибирского казачьего войска заявил: «Я не приспособлен к мирной жизни, к жизни вне армии. Я пытался продавать лимонад в киоске фруктовых вод. Это мне претило»[1280]. Но не последнюю роль в этом шаге сыграла его несчастная любовь к двадцатилетней девушке. Самому ему в 1924 г. было тридцать пять лет, и он был уже почти лысым, так что молодая невеста досталась его более молодому брату Георгию, ставшему смотрителем на постройке новых зданий в Циндао. Это было спокойное и хорошо оплачиваемое место. Мрачковский в числе первых вступил в отряд Нечаева полковником, в начале 1925 г., и быстро продвинулся по службе. Его назначили артиллеристом на один из импровизированных бронепоездов Чжан Цзучана с русской командой, который представлял собой железнодорожные платформы, обложенные мешками с песком, все вооружение которого составляло два 75-мм орудия и несколько пулеметов. Но по данным Мрачковского, «даже такой бронепоезд наводит ужас на противника. Вы бы видели, как китайцы бегут при одном виде бронепоезда. Стоит ему появиться в расположении позиций противника, как они бросают оружие и разбегаются с криками: «Ламеза!»[1281] Но это наблюдалось в первые годы гражданской войны в Китае. Мрачковский писал, что «первое время, когда мы сражались против неорганизованных, бедно одетых и плохо вооруженных солдат-крестьян генералов У Пэйфу и Фына Юйсяна, война казалась нам просто прогулкой. Все, что нам надо было сделать, – это продвинуть наш бронепоезд к их позициям, сделать несколько выстрелов из больших орудий – и бой выигран. Нам, собственно, и сражаться-то не приходилось. Все, что надо было, – это двигаться вперед. Так мы двигались до реки Янцзы, где встретились с войсками генерала Чан Кайши. К нашему удивлению, он оказался неплохим генералом. Что нас поразило, что его войска были хорошо организованы и не впадали в панику перед нашими бронепоездами. Однажды войска Чан Кайши поймали нас в ловушку, и нам с трудом удалось выйти из окружения, спасаясь от солдат этого таинственного малоизвестного тогда генерала. Они подорвали наш бронепоезд, что само по себе было неслыханным достижением для китайских солдат. Очевидно, их кто-то научил это делать. Короче говоря, они взорвали полотно железной дороги впереди нашего бронепоезда, а потом позади и затем открыли огонь по нам из спрятанных пушек, и довольно меткий огонь. Нам ничего другого не оставалось, как бросить свой бронепоезд и пробиваться через китайские линии в пешем строю. В темную ночь мы пошли на прорыв, и только половина из нас вышла из окружения. Остальные погибли и остались там лежать навеки. Все, что у нас было, – это карабины и револьверы. Когда все патроны были израсходованы, мы бились ножами, кулаками и, наконец, зубами. Но мы все же пробились и сумели соединиться с нашей пехотой и кавалерией»[1282].

После тяжелой работы командиром бронепоезда он получил на полгода довольно безопасную и хорошо оплачиваемую должность коменданта железнодорожного узла Цинанфу. Однако в апреле, когда фронт приблизился к Цинанфу, спокойствие пропало. По времени это совпало с получением известия о свадьбе брата с его любимой девушкой. На несколько дней это выбило его из колеи: «Обычно энергичный и требовавший строгой дисциплины от своих подчиненных, комендант города совершенно переменился. Никто его не узнавал, в особенности ввиду того, что положение на фронте за последние дни стало критическим. Через 2 дня после этого он получил телеграмму от Чжан Цзучана, что город будет сдан, так как китайские части Северной коалиции изменили и перешли к ее противникам. Враг стремительно продвигался к городу, и надо было срочно эвакуировать из него все ценное. Мрачковский встряхнулся. Апатии как не бывало. Он вновь вернул себе свое обычное самообладание и стал таким же спокойным, расчетливым офицером, каким он был раньше. Немедленно он же организовал оборону города. Тысячи китайских кули были мобилизованы и посланы на окраины города рыть окопы и укрепления. В окопы были посланы китайские войска с приказанием отбиваться от наступающего противника, но позади их в стратегических пунктах были помещены русские пулеметчики со строгим приказанием открыть огонь по своим же союзникам, если те вздумают бросить оружие или отступать»[1283].

Но эти меры не спасли положения, так как войска Северной коалиции дрогнули на всем фронте, и Цинанфу был сдан.