Белоэмигранты на военной службе в Китае

Кроме того, чекисты расправлялись с эмигрантами, имеющими громкие имена, вроде Семенова и Нечаева. Их обвиняли в том, что они принимали активное участие в наборе русских наемников в войска, сражающиеся с коммунистами, и для службы японцам. Так, Нечаеву было поставлено в вину то, что в 1944 г. он был начальником дайренского Бюро по делам российских эмигрантов[1622]. Эта организация у чекистов проходила как «шпионско-диверсионная», и Нечаев, как ее руководитель, был осужден советским «правосудием» и отправлен отбывать срок в сибирских концлагерях.

Против Семенова было выдвинуто не лишенное оснований обвинение в том, что он вместе с генералом Вишневским готовил с помощью японцев отделение Уссурийского края и большей части советского Дальнего Востока для создания особого буферного государства между Японией и СССР, которое должно было иметь границы от Байкала до Японского моря[1623].

Существует версия, что Семенов сам явился к советским офицерам в парадной форме, хотя японцы предлагали ему для бегства катер. Подойдя к гуляющим по Дайрену офицерам, Семенов представился. В ответ сначала было молчание, а потом дикий крик: «Оружие! Руки вверх!» По данным Кайгородова, плененного Семенова посадили в клетку и сильно били. За несколько дней до этой «встречи» смершевцы расстреляли нескольких семеновских пастухов за то, что те берегли и «плодили» атаману лошадей, а главное, не проявляли большой радости при экспроприации табуна и пытались утаить нескольких наиболее ценных и породистых коней. Двое других – ветеринарный врач и выезжающий конюх – были арестованы и этапированы в Сибирь, как «подручные лютого врага трудового народа»[1624].

Плохо пришлось и казакам, чьи станицы в основном находились в Трехречье. Они сильно пострадали во время советского вторжения 1945 г., от последующих репрессий со стороны Смерша и китайских советских властей[1625].

Генерал-лейтенант Маньчжоу-Ди-Го Уржин Гармаев был обвинен по статье 58, частям 2, 4, 6 и 11 Уголовного кодекса РСФСР в проведении разведывательной работы против СССР. Кроме того, его обвинили в активном участии в нападении на советскую и монгольскую территории. Этого он и не отрицал. На заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР 1 марта 1947 г. под председательством генерал-майора Ульриха Гармаеву был вынесен смертный приговор: расстрел с конфискацией имущества, 13 марта того же года этот приговор был приведен в исполнение. На основании Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» 23 февраля 1992 г. Уржин Гармаев был реабилитирован[1626].

Символично и то, что эмигранты, сохранившие верность японцам и собственную честь, избежали позорной гибели в СССР и прожили остаток жизни благополучно. Их вовремя вывезли из Китая, и они распылились по островам Тихого океана, Австралии, странам Северной и Южной Америки. В то же время репрессий не избежали многие русские из тех, кто служил в иностранных концессиях англичанам, французам и даже немцам. Оставшись в Китае после ухода иностранцев и после окончания Второй мировой войны, они были арестованы гоминьдановскими или коммунистическими войсками и осуждены как «коллаборационисты»[1627].

Документы из материалов трофейных фондов японских спецслужб

По мнению историка Е. Н. Чернолуцкой, которая изучала работу советских спецслужб с белоэмигрантами, захваченными в 1945 г. в Маньчжурии, Смерш после Второй мировой войны «проводил допросы гуманно», и искажение документов при этом невозможно[1628].

Но, помня о том, что репрессии активно продолжались до смерти Сталина в 1953 г., надо учитывать этот фактор при изучении нижеизложенных источников.

Данный документ является секретной сводкой от 30 июня 1937 г. японской военной миссии по кадрам диверсантов и разведчиков из числа казаков-эмигрантов, которых активно записывали на постоянную и внештатную работу в японскую разведку. Хранится этот источник в фондах ФСБ по Приморскому краю.

«Из казаков Пограничненского полицейского участка большинство занимают уссурийские казаки, которые хорошо знают местность Приморья, физически здоровы и метко стреляют, так как они раньше занимались охотой. Поэтому их нужно использовать проводниками воинских частей или организовать из них диверсионные отряды для действия в тылу советской армии в случае войны».

Этот документ является фрагментом протокола допроса чекистами русского эмигранта В. И. Кравчука от 31 июля 1940 г. Данный источник хранится в архиве ФСБ по Приморскому и Хабаровскому краю. ПУ-5295. Т. 2. Л. 93, 95.