Белоэмигранты на военной службе в Китае

Другой проблемой было избиение солдат офицерами. Тихобразов пишет в июле 1926 г., что сведения об этом «грешат преувеличением. Раньше это случалось чаще при общем пьянстве. Теперь это бывает очень редко и всегда служит предметом расследования. Как раньше, так и теперь избиению подвергались лишь пьяницы, и всегда за какое-либо яркое нарушение дисциплины»[652]. Но в конце мая того же года только в 65-й дивизии из-за постоянных необоснованных избиений хотели сразу уволиться шесть солдат[653].

Избиения солдат продолжали иметь место и в дальнейшем. Нередко именно офицеры вроде Манжетного в пьяном состоянии избивали невиновных солдат. Так, 5 июня 1927 г. было отмечено избиение солдат офицерами в 7-м Особом полку, ставшее известным только потому, что произошло на кухне, где было много народу. Виновные отделались лишь выговорами, что стимулировало их на дальнейшие поступки такого рода[654].

Были и случаи драк солдат с офицерами. В одном случае зачинщиком драки выступил фельдфебель, отданный за это под суд, а участвовавший в драке офицер был отправлен на несколько суток домашнего ареста[655]. Другой случай, имевший место 3 мая 1926 г. в Цинанфу, был еще более ярким. Выяснилось, что «3 мая капитан Сводного полка Хуснуллин выехал на прогулку военного городка Лан-фан. Навстречу ему шли три пьяных солдата бронепоезда «Хонан» – фельдфебель, младший унтер-офицер и стрелок. Поравнявшись с капитаном, стрелок Беликов схватил его лошадь за повод, а фельдфебель Батуров стал бросать в него камнями, причем все трое осыпали его бранью». За данный проступок фельдфебель и младший унтер-офицер были разжалованы в рядовые, а стрелок Беликов арестован на 14 суток[656].

Другой солдат, мусульманин Газитулла Мусакаев, который был ранен в бою, в пьяном состоянии избил китайского офицера. Он отсидел под арестом семь недель, а потом был уволен[657].

Русские офицеры часто отмечали слабую дисциплину своих солдат. Так, например, в мае 1926 г. они видели их небрежно одетыми. При этом они плохо отдавали офицерам честь[658]. В августе того же года из маньчжурских городов нередко доносили, что прибывшие туда в отпуск солдаты пропили имевшиеся у них деньги. После этого они нищенствовали в форме и требовали денег у начальника вербовщиков генерал-майора Шильникова[659]. Многие вели себя по-хамски по отношению к русским и китайским военным. Кроме того, некоторые не соблюдали военную форму. Чтобы прекратить такие случаи, Тихобразов просил принимать меры против этого самого Шильникова. Он дал добро, чтобы китайцы ловили нарушителей и били бамбуковыми палками[660].

Коммунисты так описывают нечаевцев «на отдыхе»: «В Харбине сплошь и рядом можно встретить на улице типично русского офицера, одетого в китайскую военную форму, в большинстве случаев ведущего себя по шаблону всякого старого офицера, к тому же опустившегося до предела, вырвавшегося из грязи окопа на побывку в тыл. Часто такого офицера видели не совсем трезвого или просто пьяного, иногда скачущего с диким гиканьем на извозчике по главным улицам города. Иногда приходилось видеть таких офицеров в соответствующей компании на автомобиле, всегда готовых на любой пьяный дебош или какой угодно эксцесс»[661].

Случались драки и между русскими и китайскими солдатами. Одна из таких драк произошла 9 сентября 1926 г. в Цинанфу «на пастбище около аэродрома». Драку затеяли пьяные казаки Отдельного конного дивизиона, однако в ходе ее от китайцев пострадали и невиновные лица, которые к этому отношения не имели[662].

В другом случае в августе 1927 г. во время пьяной ссоры на бронепоездах русский офицер смертельно ранил русского фельдфебеля.

Весной 1928 г. при развале Русской группы отмечались почти неизвестные ранее отказы от подчинения командирам. Ротмистр Трухин доносил 26 марта 1928 г. из Сводного полка, что «при выходе из Дун-чанга 1-я сотня сначала отказалась седлаться по сигналу, а когда после уговоров подседлалась и построилась, то по команде командира сотни «справа рядами, за мной, шагом марш!» никто за ним не тронулся. Сотня мялась. Наконец, один из всадников, татарин, не выдержав, крикнул: «Я так не хочу, если не идти, то не надо было седлаться! Раз построились, так надо идти. Я иду, а вы как хотите!» – и поехал за командиром сотни, а за ним и вся сотня стала медленно вытягиваться. Возможно, что при выступлении из Фан-сиена для боевых задач повторится то же самое, но уже не с одной сотней»[663]. Но с такими проступками скоро стали успешно бороться. За уклонения от службы личного состава начальник Конной бригады генерал-майор В. С. Семенов увольнял солдат без расчета[664].