Белокурые бестии

В тот первый раз, когда она зашла к нему в гости, он спросил ее, а почему она подписывает свои романы фамилией своей матери и отказалась от своей первоначальной манеры, когда она подписывала переводы фамилией, заканчивающейся на «ич», он даже несколько раз предложил Марусе вернуться к первоначальному варианту. Может быть, это была фамилия ее отца? Ведь, кажется, ее отец был с Украины? Ему казалось, что в этой фамилии на «ич» есть что-то западно-украинское, или даже польское, шляхетское, а может быть, и еще что… По его мнению, вообще, та фамилия, на «ич», звучала гораздо лучше и привлекательней для слуха, чем эта простая русская, которой она теперь подписывалась. Во время всех этих вопросов, которые, отчасти, даже напомнили Марусе что-то вроде допроса, Владимир очень внимательно наблюдал за Марусей и за каждой ее реакцией на его слова.

И только потом, наконец, когда его любопытство, вроде бы, было полностью удовлетворено, и Маруся ему сказала, что нет, эта простая русская фамилия ей нравится гораздо больше, и раз уж она так начала подписываться, то и будет продолжать дальше, Владимир, кажется, немного успокоился и даже подвел ее к своему книжному шкафу, на нижней полке которого, слегка заставленной всевозможными открытками и фотографиями, Маруся с удивлением обнаружила огромную коллекцию книг из жизни практически всех лидеров Третьего Рейха. Некоторые из этих книг, правда — как, например, дневники Геббельса, застольные беседы Гитлера, воспоминания Шпеера и еще несколько — уже были изданы и у нас, по-русски, но у Владимира все эти книги были на английском и французском языках, и в свое время представляли большую редкость, за одну такую книгу в Советском Союзе можно было сразу очутиться, причем на продолжительное время, среди самых талантливых и интересных русских людей с живописными лицами, по сравнению с которыми унылые лица секретарей Союза писателей, каким бы тайным коварством ни были наделены их обладатели, могли показаться просто какой-то очень слабой тенью, седьмой водой на киселе, истинного лица настоящего русского человека.

Помимо, в общем-то, маленькой полочки, посвященной вождям Рейха, у Владимира еще была огромная коллекция книг, которые он методично покупал в букинистических лавках городов всего мира — коллекция, посвященная серийным убийцам и маньякам. Собирание этой коллекции он не прекратил и в Праге, где он тоже не реже раза в неделю ходил в магазин иностранной книги и справлялся у продавца, нет ли чего новенького. Там его все уже очень хорошо знали и часто откладывали необходимые ему книги, но Владимир все равно всякий раз тщательно обследовал все стеллажи магазина, потому что продавцы, по неопытности, могли что-нибудь и пропустить.

Некоторые из этих книг, в знак своего особого расположения, как переводчице Селина, Владимир даже подарил Марусе на прощание, все они были испещрены многочисленными пометками и записями на полях: «Правильно!», «Вот это да!», «О кей!», «Так его!», «Это тоже ничего!», «Угу!», «Ха-ха!», «Ну и ну!», «Отлично!», «А вот это по-нашему!», «Ай да сукин сын!», «Надо же!», «Даже я бы до такого не додумался!» и т. д. Несмотря на то, что все надписи были сделаны по-русски, Владимир уверял, что купил все эти английские и французские книги в таком виде уже у букиниста, и он здесь не при чем. Тем не менее, Маруся заметила, что многие записи в книгах, которые он ей подарил на прощание, были кем-то тщательно предварительно стерты резинкой, на что указывали размазанные на полях следы карандаша, и остались только те, что были сделаны чернилами.

Владимира и Лучиано связывали тесные отношения, о чем Марусе неоднократно говорила жена Владимира. По ее словам, Лучиано очень часто приходил в гости к ним, иногда один, а иногда вместе с Саидом, который сидел в одной комнате с Владимиром на работе и заведовал всей технической частью Русской службы. Именно они тогда втроем и ездили с Лучиано на празднование юбилея Казановы в Дукс, где их постигло некоторое разочарование. Саид постоянно приводил к себе на работу молодых девок, на которых он, собственно, и тратил почти все свои деньги, на остальные он покупал себе кокаин. Девок он предпочитал приводить со стороны, особенно после того, как одна из сотрудниц ЕРС подала на него в суд за то, что он схватил ее в лифте за задницу. Теперь, когда Бейлис собрался уходить на пенсию, а Лучиано, как его заместитель, был самым вероятным кандидатом на его место, Владимир чувствовал какой-то особый духовный подъем и пребывал в необычно прекрасном настроении, об этом тоже сообщила Марусе Анжела.

Маруся поделилась с матерью Анжелы Амалией Павловной своей давней мечтой — завести себе трех котов, черного, белого и рыжего, чтобы они все втроем сидели рядом и смотрели на нее немигающими круглыми глазами, это было бы очень красиво. А Амалия Павловна сказала многозначительно:

— Может быть, вам лучше одного кота себе завести?

— Да у меня уже есть один кот, черный, — сказала Маруся, — но мне бы хотелось еще двух, для симметрии.