Белокурые бестии

«В Москве фарцовщиков называют утюгами, а фирму, которую они опускают — «отутюженными», так и говорят — «вот отутюженный идет», или «хорошо его отутюжили». В Питере фарцовщиков раньше называли «центровики», а вот фирмачей, которых они кинули, «отцентрованными» никогда не называли, и тем более, никогда не говорят: «Вон отцентрованный идет, или «хорошо его отцентровали», в Питере лохов просто «кидают» и «опускают», как и в любом другом месте нашей необъятной родины. А в Архангельске фарцевать называется «бомбить», и фарцовщики там, соответственно, «бомбисты», как рэкетиры повсюду «ракетчики.» Ну а в Воронеже фарцовщиков никак не называют, их там просто нет, потому что «фирмы» там отродясь не было, это ведь не Золотое Кольцо, даже не Новгород или Владимир с их памятниками древнерусского зодчества, здесь одни местные, одни аборигены только, only , зато слово «жлобы» пошло именно из Воронежа, тамошних жителей так раньше называли, ну как «скобарей» из Пскова, и в Тамбове фарцы тоже нет, и даже словом никаким этот город не знаменит, разве что поговоркой «тамбовский волк тебе товарищ», то есть это такая глухая дыра, что этот город даже переименовать после революции забыли…»

После этого Светик вскользь коснулся замечательных пейзажей на берегу реки Цна, памятника Ленину в центре, дворца культуры «Юбилейный», задолженностей по зарплате на заводике по производству подшипников, в общем, всего того, о чем и должен писать журналист солидного столичного издания. И только после этого он постепенно перешел к тому, ради чего все это и затеял, то есть к описанию тамбовских жлобов, которые его там больше всего достали, хотя слово «жлобы» и воронежского происхождения, но местные волки и товарищи его вполне заслужили, потому что таких жлобов, как там, он в своей жизни больше нигде не видел.

Начал он с аспиранта местного филиала московского института культуры Константина Тютюника, который зажал ему обещанный гонорар за фотосъемку и даже билеты на поезд не оплатил. Тютюник в его «статье» представал перед читателями в качестве банального украинского националиста, превратившего помещение вверенного ему учреждения культуры в перевалочный пункт по доставке оружия и наркотиков чеченским боевикам, его он особо выделил, за особые заслуги, так сказать. А об остальных ему даже и выдумывать ничего не нужно было, он просто описал все, как было в действительности, чтобы особо не напрягаться, им и этого будет достаточно, ведь они, когда над ним измывались, наверняка думали, что трудятся на благо своего родного города и отечества, потому что такие жлобы никогда не ведают, что творят…

Когда Светик приехал в Тамбов, его там встречали как короля, потому что Костик уже всем успел натрепать, что к ним едет известный столичный журналист, корреспондент модного московского журнала «Бум», которому только в этом журнале платят по десять долларов за строчку, а об иностранных изданиях и говорить нечего, поэтому у него денег куры не клюют, но дело даже не в этом, главное, что одного светикова слова было достаточно, чтобы любой местный тюфяк или блядь сразу же прославились на весь мир со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть даже Иван Петрович с местной скотобазы, с его легкой руки, без проблем превращался в Иванушку-интернейшнла, а доярка Дунька — в блестящую космическую герл.

Светику выделили пятерых охранников, они его всюду сопровождали, и ни на минуту от себя не отпускали. Потом главный человек, местный авторитет Костик, который ему дорогу обещал оплатить, повез его вместе с охранниками кататься на катере по реке, она там называется Цна, и они всю ночь песни пели, а потом приплыли в такое место, где кувшинки цветут, этих кувшинок там просто хуева туча, и что интересно, никто их не рвет, но не из-за того, что они занесены в Красную Книгу, там про такую и не слышали, а просто люди, даже местные жлобы, любят красоту, и хотят, чтобы эта красота их постоянно окружала. Светик все же решил себе одну кувшинку сорвать, полез в это болото и чуть там не утонул, хорошо, его один из охранников, Слава, вытащил.