Белорусский узел

Тогда как правильно? Как сделать так, чтобы сохранить страну, но добиться, наконец, и демократии, и процветания в свободном и равном Европейском содружестве наций? Сколько веков – белорусы были под кем-то – то под литовцами, то под поляками, то под русскими. Неужели революцию надо делать для того, чтобы – опять?

Ответа у него – не было…

* * *

Автобус – останавливался прямо у рынка – чтобы не ходить далеко. Он вышел из автобуса – то ли челнок, то ли студент, приехавший в Польше по карте поляка – которая, в общем-то, есть маленькое предательство своей страны. Огляделся… его никто не встречал, не было написано на картонках его имя.

Делать было нечего – и он, помня о приказе «к вам подойдут», какое-то время стоял на месте, где останавливается автобус, потом – пошёл на рынок…

Рынок – его удивил. Количество откровенно дешёвого барахла – зашкаливало за всякие рамки. Закупались тут поляки, торговали тоже поляки – а вот среди грузчиков слышалась то украинская, то белорусская речь.

Он подошёл к одному из мест, для вида посмотрел штаны

– Китай?

– Молдова – сказал продавец – вудку брать будешь?

– Чего?

– Водку. Недорого отдам. Сигареты тоже есть.

– А… нет, не требуется.

– Видишь, вон ту кавярню?

Поляк – использовал понятие «кавярня», кофейня, для обозначения совсем не придорожной кофейни, а целого магазина тире придорожной гостиницы. Видимо, хозяин этого места – разбогател на русских перегонщиках машин, которых тут было «багато», а затем – просто расширил стоянку и это место – стало привлекательным и для дальнобойщиков. Конечно, далеко не все дальнобои остановятся тут, когда белорусская граница недалёко, и там не действуют правилам ЕС по предельной норме пребывания водителя за рулём[6]. Но некоторые – все же останавливаются, потому что проверить могут и на границе. Плюс ещё туристы – после того, как закрыли пути через Украину, через Беларусь едет намного больше. Именно для этого – хозяин повесил большую вывеску на русском языке и добавил внизу – здесь говорят по-русски.

– Да

– Её держит национальный предатель. Видишь, вывеска висит, на мове Суворова. Надо разобраться.

– Это как?

– Посмотри в бардачке

Он открыл бардачок – и достал старый штык-нож в ножнах, неудобный, длинный – но убойный. Сделанный тогда, когда нож был нужен не для резки колючей проволоки

– Мне бы пистолет.

– Пистолет не нужен. Много шума.

…

– Сделаешь, жду тебя здесь…

– Ты цо сделал, курва! – польский куратор уже попытался разобраться с ним на кулаках, но не получилось, и теперь они стояли друг против друга, а за их спинами – стояли «свои», с одной стороны поляки, с другой – белорусы, украинцы, русские

– То, что ты сказал!

– Я тебе сказал, надо москаля вбить. А не хозяина!

– Ты же сказал, что хозяин – национальный предатель. Повесил на польской земле вывеску на мове Суворова

– Он поляк!

– И что?

– Ты чем думаешь, дупой? Он поляк. Поляков нельзя убивать. Надо было убить кого-то из клиентов. А ты что сделал?

Спасибо, друг… – хладнокровно подумал он – хотя ты и не друг совсем. Спасибо за ещё один урок прикладного национализма. Оказывается, своего нельзя убивать, даже если он и национальный предатель. Вот это – урок. А мы то – готовы друг друга в сортире утопить, за то что один лукашист, а второй – змагар.

Вот так – так… Спасибо.

Несколько лет спустя. Наш человек в Минске. Беларусь, Минский район, Посёлок Юхновичи 11 мая 20*** года. Чужой среди своих

Говорят, один умный еврей сказал, что все относительно. Это был Зигмунд Фрейд, отец современного психоанализа. Что ж, переехав в Беларусь – я смог убедится в его правоте. Здесь действительно – все относительно…

Мой новый дом находился в Юхновичах. Я купил его по ипотечному кредиту, который выдал мне белорусский филиал Газпромбанка. Ипотечный кредит был на двадцать лет и по немыслимой для России ставке в один процент годовых – но его всё равно надо будет платить. И все равно – по такой ставке мне кредит не выдадут не то что в России – но и почти нигде в мире.