Белорусский узел

— Джордж Сорос. Если мне вернут телефон, то я покажу вас статью в Интернете. О том, что фонд Сороса финансирует демократические преобразования в Беларуси, в частности — оппозиционную кампанию Павлюкевича. Юрий Всеволодович! Никак не могу понять, почему им — можно, а нам — нельзя?

* * *

Разговор так ничем особым и не закончился — председатель КГБ так и не обозначил свою электоральную позицию. Возможно, его просто попросили встретиться со мной. А он — выполнил и отчитался…

* * *

Через два дня, утром — у меня зазвонил телефон. Когда ещё не было шести утра. И так и не умолкал примерно до семи часов, когда я надиктовал сообщение на автоответчик и вырубил звук к долбанной матери.

По дороге в Минск — я остановился в супермаркете и купил несколько газет — я обычно не покупаю газеты, предпочитая получать новости через Интернет и подписку на рассылки, которые приходят ко мне на электронную почту. Но сегодня — мне нужны были газеты.

Первая страница Белорусской деловой газеты — сообщала потрясённым читателям

Мафия рвётся к рулю!

Мафия — если кто не понял — это мы. Алешкович и я. Ну и ещё там…

Сидя в машине на стоянке — я пробежал глазами эту статью и следующую. В общем-то, ничего экстраординарного, обычные технологии чёрного пиара. Акцентировалось внимание, что Алешкович слишком разбогател за последнее время, больше чем любой другой из белорусских олигархов, делались обвинения в том, что он не платит налоги (но довольно расплывчато, так что нельзя в суд подать), говорилось о наличии у Алешковича крупных активов в недвижимости в России (а это что — уголовно наказуемо?). В общем-то, особо серьёзных обвинений нет — но этого достаточно, чтобы возбудить социальную зависть у избирателей, и тем самым накрыть шансы кандидата на избрание. Дело в том, что на пространстве бывшего СССР — все крупные состояния в глазах народа фактически нелегальны, считается, что если у человека много денег, то он их обязательно украл. В США — у миллиардеров стараются учиться, а здесь — их ненавидят. Трудно жить в обществе, где все тебя ненавидят и считают вором — это и есть составная часть того что называется «плохой деловой климат». Но с этим — приходится жить. Другой страны у нас нет.

Делались и другие намёки, дающие понять, что у авторов материала гораздо больше, чем сейчас напечатано и при необходимости — тема будет продолжена.

Что касается меня — то в отношении меня тема была развита так, что я являюсь российским мафиози — при том, что ничего конкретного мне так же не предъявлялось. Делались намёки, что в России я занимался рейдерством и потому вынужден был уехать в Беларусь, чтобы не попасть под уголовную ответственность. В вину мне ставили и то, что я строю в свободной экономической зоне оружейный завод на китайские деньги. Правда, в чем конкретно я виноват — в том, что строю завод, что он оружейный, что на китайские деньги, или, что я есть я — тоже было непонятно. Статья была написана столь хорошо понятным советскому человеку эзоповым языком — читай между строк.

Я задумался. Белорусская деловая газета — это печатное издание, близкое к оппозиции. Намёк на рейдерские захваты — говорит о том, что у них нет возможностей проверки информации, иначе бы они не подтверждали бы состряпанную мне на Лубянке и Старой площади легенду. Рейдерство — это такая штука, о которой все слышали, но мало кто представляет себе, что это такое. И любой коммерческий конфликт — можно при желании представить как рейдерство или попытку рейдерства. Вот и сляпали мне легенду — а кто-то купился.

Но дело не в этом. Важно понять, откуда исходит атака. Если от прозападной оппозиции — тогда интересные совпадения, сначала меня вызывают с КГБ, а потом, сразу же бьют с другой стороны, со стороны западников. Тут тоже можно — домыслов сколько угодно наклепать. Если от КГБ — то вопрос: а КГБ сейчас на чьей вообще стороне? Или, почувствовав, что хозяина больше нет, Маркевич начал свою игру?

Всякое может быть.

Поехал к Михаилу — у него был офис в центре Минска, в старом, но хорошо отреставрированном сталинском доме. Тот, увидев меня с газетой, только усмехнулся

— Как там… буон джорно[21].

— Это по-итальянски. По-сицилийски к уважаемому человеку обращаются «асса бинидика». К остальным — чиау или салютаму.

— Те моритури салютант! — передразнил Алешкович — идущие на смерть, приветствуют тебя. Откуда ты все это знаешь?

— Жизнь помотала. Поговорим? Только не здесь.

* * *

Бизнес-центр, в котором сидел Алешкович — один из немногих в Минске имел вертолётную площадку на крыше, и значит — нормальную лестницу туда. На крыше, на такой высоте, на открытом пространстве, при постоянно ветре — подслушать сложно, даже если подслушивающее устройство находится на одном из собеседников. Опять-таки, ветер.

— Как думаешь, чья это атака? Младшего — или?

— Скорее всего, или…