Белоснежка и босс Громов

— Андрей, я понимаю тебя и твои мучения, но давай ухватимся за ту ниточку, что сама легла тебе в руки. Держи пока девушку при себе, облегчай страдания. А мы с коллегами найдем причину непрекращающейся мигрени. После обследования замерим ее тональность и поэкспериментируем.

Успокоенный врачом, Громов вернулся домой, достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и конверт с фотографиями, которые прихватил с собой. Зачем? Просто забрал. Ему неприятно было думать, что их будет рассматривать кто-то другой.

Заправившись еще одной горстью таблеток, Андрей набрал по телефону Гошу.

— По поводу модели… Я передумал. Сейчас Краснова будет находиться рядом со мной. Никаких съемок, особенно обнаженной.

— Это почему? Тебе же понравились снимки!

Ох, Гоша, в том то и проблема, что понравились.

— Не хочу в рекламе спекулировать сексом.

— Ты с ума сошел? – сорвался Гоша. – Кто у нас в компании отвечает за креатив?

— А кто отвечает за компанию?

Гоша промолчал.

— Ищи другую концепцию рекламы. Краснову ты больше не получишь.

— Тогда ее сожрет Рус, — обижено пробубнил друг.

Громов прикрыл глаза. Черт, у Руслана отобрать девственницу сложнее, чем у Ильи цветочницу, а у Гоши модель.

— Я что-нибудь придумаю.

Но ничего придумать не вышло из-за нового приступа боли. Громов еще в офисе предполагал, что выпадет на несколько дней, так и вышло.

Пережив день, вечером он не выдержал:

— Гоша, тащи свои таблетки. Я сдохну, если хоть немного не ослаблю эту боль…

— А может тебе Краснову привезти вместо таблеток? – ехидно поинтересовался Гоша, все еще обижаясь на Громова за отнятую модель.

— Да. Да, Краснову. Только быстро.

И снова чернота ада и агония от прорастающих сквозь череп шипов.

— Андрюх?

— Я здес-с-сь…

— Мне снова петь? – деловито поинтересовалась шпионка.

— А ты обычно ему поешь? – изумление Гоши прорезалась сквозь плотный щит боли в голове Громова.

— Еще прессу читаю.

— Черт, я думал, как минимум сосешь…

— Что сосу?

— Минет.

Раздался звук шлепка.

— Ладно, развлекайтесь без меня, извращенцы. Я в видеозале.

Громов не мог прислушиваться, не мог говорить, он вообще ничего не мог, за это ненавидел приступы, становясь абсолютно беззащитным. Поэтому этаж его офиса был изолирован, поэтому, кроме секретарей, никто не смел к нему заходить без вызова. Поэтому он никогда не оставался в помещении с кем-то наедине, никому настолько не доверял, чтобы показать свою абсолютную уязвимость.

И как насмешка судьбы – шпионка с голосом сирены.

— Вот кто-то с горочки спустился,

 Наверно, милый мой идёт.

 На нём защитна гимнастёрка -

 Она с ума меня сведёт…

Голос раздался рядом. Чистый, ровный и завораживающий. Андрей отнял руки от головы, от ушей, чтобы вбирать, впитывать звуки как губка.

— На нём погоны золотые

 И яркий орден на груди.

 Зачем, зачем я повстречала

 Его на жизненном пути?

Боль притуплялась, по шее проходила приятная расслабляющая дрожь. Громов снова впадал в подобие транса.

—  Его увижу, сердце сразу

 В моей волнуется груди.

 Зачем, зачем я повстречала

 Его на жизненном пути?

Краснова замолчала, но Андрей боялся даже шевельнуться, чтобы ненароком не стряхнуть приятное наваждение. Вот такую боль можно терпеть, не хочется покончить со всем здесь и сейчас. В таком состоянии он даже сможет поспать.

— Не уходи, — успел прошептать он, и провалился в сон.

Арина

— Думаешь, что избавилась от меня? – шипел мне в ухо Руслан, как клещами впиваясь в запястье. – Нет, куколка. Я готов идти до конца. Ты моя! И не дай бог отдашься кому другому. Пожалеешь.

Вырваться не получалось. Хамить боялась, мне ведь с него еще образцы нужны.

— Пойдешь против Громова? – делано изумилась я, и даже ахнула, типа, кто Кунин и кто Громов!

— Это он побоится пойти против меня, — осклабился Руслан, наконец-то отпуская руку. – Хотя ты сбежишь от него раньше.

— Неужели он грознее тебя? – хмыкнула я.

— Он страшный извращенец, — понизив голос, поведал мне Руслан. – Ты знаешь, что у него есть тёмная комната, куда он отводит девушек? С тех пор их никто больше никогда не видел.

— Девственниц? – уточнила я на свой страх и риск.

— О, нет. Девственниц беру я, — ухмыльнулся Руслан и скользнул тёмным взглядом по моим губам. – Я никогда не делал предложение и мне никогда не отказывали.

Тон Кунина изменился, но я притворилась, что не заметила угрозы в словах:

— Потому и не отказывали, что ты никому не предлагал. Но между нами, не такая уж ты ценная партия. Девственность обычно одноразовая забава, а жениться надо по любви. Удивлен? Не слышал про такие чувства?

— Удивлен твоей дерзости, куколка. То, что ты пока под прикрытием Громова, между нами ничего не меняет. Скоро ты поймешь и прибежишь просить защиты от него ко мне.

Я скептически фыркнула.