Белоснежка и семь самураев

Клык оскалился. Оскал не произвел должного эффекта — единственной опастностью было ослепнуть от его лучезарности. Тем не менее Гримм N2 очень похоже изобразил живую улитку в соляном подвале.

“Врете.”

“Да, в некотором роде, я в общем-то вру. Прошу прощения. Хочешь услышать правду?”

“Гррр…”

“Похоже на да. По правде…,” — он заколебался, — “Тебе возможно нелегко будет воспринять это,” — сказал он. — “Это может показаться немного, знаешь ли, странным. Ты не против?”

“Давай к делу, а то я ошибочно приму тебя за собачью жевачку.”

“Хорошо.” — он набрал воздуха. — “По правде, мы агенты иностранной власти — иностранной в смысле совершенно иного измерения реальности и все такое — а мы здесь, чтобы подчинить всю вашу цивилизацию и культуру путем обретения контроля Зеркальной сети. Тебе это понятно?”

Клык поджал губы. “Хотите сказать, что вы — маленькие зеленые человечки, так? Или пучеглазые чудовища?”

“Да не то чтобы,” — ответил Гримм N2. “Хотя, если ты предпочитаешь смотреть на вещи таким образом, то, полагаю, это тоже можно и не без плюсов.”

“Ладно,” — сказал Клык. — “Вы не зеленые и не пучеглазые, но все равно пришельцы.”

“Отличное слово. Мне нравится. Пришельцы. Да, мы пришельцы.”

“И вы здесь, чтобы похитить ведьму и овладеть миром?”

“Да, полагаю можно так…”

“Вы здесь, чтобы овладеть миром и вы меня испугались.” — прищелкнул Клык языком. — “Знаете, мне сложно потерять покой из-за подобной угрозы. Я видел водомерок, более опасных чем вы. Нет, все равно не верю. Думаю, вы просто грабители, а здесь у нас есть традиционный метод обращения с грабителями, на фоне которого законы Ислама звучат как программа утренней зарядки. Так что…”

“Эй!”

Клык посмотрел вниз. Эльфийка дергала его за штанину.

“Ну?”

Эльфийка уставилась на свои крохотные башмачки. “Извиняюсь за вмешательство,” — сказала она, — “но мы, похоже, не одни.”

“Что? Как это не…?”

В дверном проеме возник силуэт — темный, приземистый, угрожающий…

Невысокий…

“Приветик”, — сказал он.

Царица присела, вытащила откуда-то маленький плоский жестяной ящичек и открыла его. Внутри находилась замысловатая железяка, не похожая ни на что до сих пор виданное Сестрицей, и практически не поддающаяся описанию. Все же представьте, что линейка влюбилась в секстант и у них родилась дочь, которая сбежала с парой кухонных весов, а в свою очередь их дочь вышла замуж за незаконного сына садового насоса…

“Получилось,” — провозгласила Царица, повозясь с этой штуковиной. “Только вот — черт, где здесь север?”

Сестрица пожала плечами: “Не знаю,” — сказала она, — “Разве нельзя догадаться по солнцу?”

Царица покачала головой. “Здесь нельзя,” — сказала она. — “Ты очевидно не заметила, что у нас здесь нет ваших скучных последовательных дней и ночей. Все подобные вещи подчиняются…”

“Не говори,” — простонала Сестрица — ” повествовательными узорами.”

“А, так ты все же иногда слушаешь. Верно. То же самое касается времен года, фаз луны, приливов и тому подобного. И прежде чем ты начнешь задираться, вспомни, кто вообразил, что футы и дюймы удобны в обращении — не мы.”

“Было до меня,” — ответила самодовольно Сестрица. — “Ну? И чего же ты выяснила?”

Царица повертела циферблаты, поскользила рычагом, сосчитала до семи на пальцах и ухмыльнулась. “Твой братец,” — сказала она, — “как ты сказала его зовут?”

“Карл,” — ответила Сестрица, испугавшись, что вспомнила она это не сразу. “Его зовут Карл и, как ни странно, я почти не помню его. Кажется. Как будто…” — Она умолкла и побледнела, сделавшись зеленоватого оттенка. — “Как будто он был не настоящий, а так — персонаж сказки.”

“Так!” — Царица взмахнула кулаком, — “Великолепно! О, я так рада тому, что ты сказала.”

Сестрица уставилась на нее: “Да? Почему же это?”

“Потому что,” — ответила Царица бешено крутя жестяную штучку, — “это значит, что он жив и что он все еще здесь, и он пытается поставить вещи на места; что хорошо,” — добавила она, — “потому что он во всем и виноват, так что он скорее всего лучше всех сможет все починить. Не то чтобы,” — продолжила она, — “у него было много конкурентов. Просто из интереса, зачем?”

“Что зачем?”

“Какого черта он это делал? Какая сила побудила его полезть в операционную систему измерения, о котором он не имеет ни малейшего понятия, без всякой провокации?”

Сестрица покачала головой: “Компьютерщики такие, наверно. Знаешь, просто потому что была такая система. По той же причине, что они вламываются в компьютеры Пентагона и заставляют людей думать, что грядет ядерная война.”

Царица задумалась: “То есть в целях невинной забавы? С вами все возможно, ведь у вас повествовательные узоры отсутствуют. Хотя так жить, должно быть, ужасно.”

“Ладно,” — прервала Сестрица, — “Почему ты думаешь, что он в порядке? И куда он запропастился?”

“Смотри,” — Царица указала на один из циферблатов Штуковины, — “Видишь? Показывает 3945321.87”

“Ну просто фантастика! Звоним во все колокола и объявим всеобщий праздник!”

“Не делай попыток к сарказму, тебе это не очень хорошо удается. Нет, дело в том, что это почти четыре. Четыре последовательных версии реальности. Как это называется?”