Белоснежный роман

Охрана, подоспевшая как раз к моменту ее стремительного побега с поля несостоявшегося боя, успела лишь широко распахнуть перед московской гостьей дверь.

Максим перехватил взгляд мужика, угомонившего столичную цацу, коротко благодарно кивнул и посмотрел на Настю.

– Ну, что ты там надумала?

– Надумала кое-что, – призналась она, и, глянув на закрывшуюся за скандальной красотулей ресторанную дверь, добавила: – А я не всегда выдерживаю, когда сталкиваюсь с таким воинствующим хамством, отвечать не умею, да и пачкаться не хочется, пугаюсь иногда и сбегаю. Нет у меня такой силы душевной – выслушивать их. – И чуть улыбнулась: – Захаровна говорит про таких людей, что это у них от скорбности головы, «ума не дадено, только гонор замест его».

– Это твоя Захаровна верно обозначила причину и следствие, – согласился с высказыванием Вольский и дополнил цитатой другого человека: – «Никогда не спорьте с идиотами, вы опускаетесь на их уровень, где они задавят вас опытом».

– Марк Твен, – кивнула Настена и еще разок вздохнула: – Мне тоже эта его мысль нравится. Очень верная, от того и запомнила.

– Насть, – чуть скривился Максим. – Ну, что мы эту козу обсуждать будем, что ли? Что нам поговорить не о чем? – и напомнил: – Ты вон даже отчет у меня не потребовала о выполнении твоих заданий.

– Отчет! – всполошилась она и подняла указательный палец. – Правильно! Давай мне отчет!

– Сейчас, заказ сделаем, и дам! – сказал он, заметив спешившего к ним официанта. А когда официант, приняв у них заказ, отошел от столика, Вольский наигранно серьезно отрапортовал: – Даю отчет! Значит, так: помимо того запасного выхода, где мы были, есть еще дверь, ведущая в здание гостиницы из гаража, но ею давно не пользуются, с лета, поэтому она закрыта наглухо на несколько замков. Есть и еще одна дверь из кухни, которая ведет к высокому пандусу для разгрузки машин. Это рабочая, и сейчас, понятное дело, она закрыта. Но в связи с тем, что бригаду поваров и кухонных рабочих не могут сменить из-за бури, а постояльцев почти полная гостиница, они так поделили смены, что ночью обязательно кто-то работает и находится в кухне, и пройти мимо них незамеченным невозможно.

– Это точно?

– Точно, – кивнул он. – Мы проверяли – прогнали записи камер из кухни на быстрой промотке: там постоянно кто-то вертится. Да и не было никого посторонних. Сигнализация на запасном выходе, как ты и предполагала, не работает. Охранники простучали все вентиляционные короба, мы тщательно осмотрели все окна на первом и цокольном этажах. Облазили весь подвал, так что я изгваздался весь, и пришлось принимать душ и переодеваться срочным порядком. Нигде никаких следов взлома или открытия окон, никто не проникал в здание и не покидал его. Определенно все окна закрыты на защелки. – Максим посмотрел на нее и спросил: – Насть, это хорошо или плохо?

– А вот не знаю пока, – протянула она, над чем-то задумавшись. – Из этого следует только одно: он до сих пор здесь. А вот отсюда уже можно продумать несколько версий и вариантов.

– Тимирдяев говорит: мог вообще-то уйти и не оставить следов.

– Мог, – погрузившись в свои мысли, повторила задумчиво Настя и задала еще один вопрос: – Вы отправили фотографии постояльцев в полицию?

– Нет, – с сожалением покачал головой Максим. – Во-первых, это не столичная гостиница, и здесь не прокатывают паспорта через сканер и не проверяют их на подлинность, а просто заносят данные, а во-вторых, из-за бури Интернет то есть, то совсем не тянет, ни фига не отправишь.

– А скоро она закончится, Тимирдяев узнавал?

– Метеорологи говорят, что вроде как пошла на убыль, но, вероятно, к завтрашнему вечеру начнет стихать.

– Значит, получается что? – задала она вопрос скорее себе, чем ему, и сама же ответила: – Получается, что завтра она начнет стихать, а послезавтра, возможно, и вовсе стихнет. И сколько понадобиться времени, чтобы расчистить дороги и полосы в аэропорту?

– Да вот думаю, никак не меньше целого дня. А то и сутки, смотря сколько намело и какая температура будет, – объяснил он.

– Получается, два дня здесь еще сидеть, – рассуждала она.

– Это плохо или хорошо для твоего детектива?

– Не знаю, Максим, не знаю, – погрузившись в задумчивость, ответила она.

– Скажи мне лучше вот что, Настюш, – отвлек ее от размышлений Вольский. – Откуда в тебе такая внимательность к мелочам? Это врожденное или приобретенное?