Belov.indd

Любой сбой в таком графике способен вызвать серьезные проблемы. Так и произошло со сборной СССР. Все накопившееся — психологическая усталость от 3-дневной неопределенности, стресс от теракта, утраченный настрой на игры — сыграло против нас. Матч с кубинцами, без преувеличения, стал подлинным кошмаром для сборной СССР. Он оказался в какой-то степени продолжением наших мучений против Пуэрто-Рико, с той лишь разницей, что команда с Острова свободы была, в отличие от непредсказуемых пуэрториканцев, всегда в полном порядке и в Мюнхене находилась на абсолютном пике своей формы.

Сборная США наверняка испытывала похожие проблемы из-за перерыва в турнире, стресса и т. д. Но для нее игра в полуфинале сложилась значительно легче. Едва успевшие поверить в свой неслыханный успех итальянцы, похоже, не собирались оказывать семикратным олимпийским чемпионам серьезного сопротивления, решив сэкономить силы для борьбы за бронзу, и легли 38:68. Это, разумеется, сэкономило и силы американцев.

В отличие от итальянцев, кубинцы на матч против СССР настроились, как на последний в своей жизни. В какой-то степени это и было так — поколение прекрасных кубинских игроков рассматривало мюнхенскую Олимпиаду как хороший шанс громко заявить о себе. В итоге кубинцам это удалось — здорово попортив кровь «старшим братьям» в полуфинале, в невероятном матче за третье место они обыграли с перевесом в одно очко объективно более опытных и сильных итальянцев и сенсационно завоевали бронзовые олимпийские медали!

У Кубы был очень мощный состав из атлетичных, быстрых, прыгучих игроков во главе с одним из самых ярких центровых того времени 214-сантиметровым Феликсом. Да, этот соперник был не подарком.

С первых же минут полуфинального матча соперник стал применять прессинг. Это было из ряда вон выходящей тактикой и наилучшим образом говорило о бешеном настрое кубинцев. Играли они жестко, в кость, не жалея ни себя, ни, естественно, нас. Какое там уважение к лидеру социалистического блока и наставнику в баскетбольном мастерстве! Они готовы были сожрать живьем с потрохами этого лидера и наставника. В итоге, несмотря на обилие фолов, которые свистели кубинцам судьи, — это неизбежно при тактике прессинга, — к 10-й минуте игры соперники после нескольких удачных бросков вышли вперед — 22:19.

Далее события развивались, как в кошмарном сне. Мы были уверены, что лидерство кубинцев — случайный эпизод, что разница в классе слишком велика и сейчас все встанет на свои места. Вместо этого яростно играющий соперник продолжил наращивать преимущество. 31:25 на 14-й минуте, 36:28 на 16-й. Стало ясно, что это не шутки, не спонтанный и мимолетный поворот в ходе игры, это настоящая мясорубка. И терпящей бедствие «Красной Машине» придется заиграть на полную катушку, чтобы переломить развитие событий.

В этой ситуации вся команда — лидеры, запасные, ветераны, новички — стеной встала на пути соперника. Ценой чудовищных усилий после ряда точных бросков Сашки Белова, Толи Поливоды и моих к концу тайма мы сократили отрыв до одного очка — 35:36. Сразу после перерыва точный дальний бросок Паулаускаса вывел нас вперед и, похоже, надломил сборную Кубы. Нет, она продолжала отчаянно биться, но как-то сникла. Видимо, кубинцы просто разуверились в своем успехе, столкнувшись с подлинным монолитом в лице нашей команды.

Удачно проведенная концовка игры позволила нам уверенно довести матч до победы — 67:61. В этой игре 16 очков было моих, 15 — Жара, 14 — Сашки, 11 — Модестаса. Все без исключения внесли свою лепту. Полностью опустошенные и выжатые мы уходили в раздевалку. Но эта тяжелая победа, помимо собственно турнирного, имела важное психологическое значение. Это было настоящее испытание для сборной, и она его выдержала.

Испытание огнем

У Гомельского была теория о «худшем матче», который команда неизбежно должна сыграть на каждом турнире. Не знаю, насколько она верна в целом, но в отношении самого ее автора она много раз работала исправно. В том смысле, что сборная под его руководством действительно неоднократно играла на ответственных соревнованиях очень плохие матчи, и приходились они на полуфиналы. Лишь однажды теория сработала «в плюс» — в 88-м в Сеуле, когда «худший матч» пришелся на первую же игру против югославов. Не сомневаюсь, что не проиграй Гомельский «югам», он не выиграл бы Олимпиаду — снова сжег бы команду на полуфинальной или, в лучшем случае, финальной стадии.

Для сборной СССР в Мюнхене игры против Пуэрто-Рико и Кубы, от которых никто не ждал особых неприятностей, стали истинным испытанием, которое закалило и сплотило команду. Вспоминая Игры-72, все, как правило, сразу переходят к финалу против Штатов (часто — непосредственно к его последним 3 секундам). Но никто не думает о том, что до этого финала еще надо было добраться, и сделать это было не так-то просто. Неважно, по каким причинам — были ослаблены мы, или сильнее сыграл соперник, — но победы в этих двух матчах потребовали от нас полной мобилизации.