Бельведер

– Господин лейб-медик, – уведомила Горская, – по предпочтительному употреблению перловки при хронических болезнях желудочно-кишечного тракта прочёл нам полную лекцию. Привёл из европейской медицинской практики авторитетные суждения и подтвердил их личными лабораторными исследованиями. И вот что удивительно, казалось бы, перловка и всё этим сказано. А чего в ней только нет.

– Ничего в ней нет, – пробурчала Вишневская. – Ячмень ободранный и всё. Коням в рост жевать, – захватила горсть из мешка и высыпала в приоткрытое окно голубям. Птицы не слетелись.

– Ну вот, – указала Вишневская. – Даже голуби не клюют. Фураж скотине рогатой, да и только.

– Эн, не скажи, – возразила Горская. Извлекла из бюро и пролистнула записной блокнот, куда обычно вписывала особо важные лекарственные и поваренные рецепты.

Поведала:

– В одном фунте этого, по-твоему, фуражного обдира содержится дневная норма марганца, железа, фосфора. А витаминов…

– Ну?..

– Группа «В» имеется практически вся.

– Ладно, не утруждайся, – отмахнулась собеседница. – Коль Тихомиров наказал сварить и скормить – сварю и скормлю, – подбоченившись пригрозила кулачком в сторону палат: – Но только пусть попробуют эти больные не жрать!..

– Лавр Георгиевич – лекарь от Бога, – продолжала восхищаться куратором лазарета Анна Горская. – Он не только светоч научной, академической медицины, но к тому же великолепный, знающий травник. Даже из Лондона приезжали учёные гости и обращались к нему за консультациями. В особенности по вопросам срочного заживления внутренних кровотечений без полостного хирургического вмешательства.

– Удивительно, – Вишневская присела на поварской табурет: – Поделись со мной наукой сестра.

– Господину Тихомирову при лабораторных опытах удалось извлечь из plant ago (лат. подорожник) чудодейственное вещество, которое положительно влияет на заживление ран – усиливает сворачиваемость крови. Ты представляешь, Мария?! И кто бы мог подумать?! Обычный подорожник, которого в наших провинциях любой крестьянин большую часть года топчет лаптем. А в нём сокрыта такая оздоровительная силища.

– Как же анти-воспалительные свойства? – призадумалась Вишневская. – К тому же если с помощью инъекции лекарственного вещества заставить кровь сворачиваться пуще прежнего, то она становится густа. А это чрезмерно ухудшит состояния артерий, вен и капилляров. Не исключается тромбоз.

– В том и загадка, – досадно сплеснула руками Горская. – Научный пробел. А в прошлую инспекцию лекарь Тихомиров даже вступил в противоречия с профессором Пироговым. Убеждал профессора в важности своих опытов, доводы разные делал, формулы и прочие расчёты выводил мелом по доске. Я записала, что успела подглядеть.

– Что же ответил лекарю профессор?

– Сестрицы, прощенье просим, – заглянул в кухню каптенармус Патрикей Иванович Рунге. – Нарочные с невской портомойни в хозяйственные каморы бельё доставили. Соизволите же принять.

– Обождут, – отмахнулась Горская и запрятала в бюро свой блокнот.

– Не могут они, – возразил каптенармус и посетовал: – Признаюсь честью и мне по времени нет никакой возможности. Тут поспеть бы, да ещё у господ на Каменном острове дворы мести надобно.

– Ой, Патрикей Иванович, – укорила каптенармуса Горская. – Вы бы уже как определились, что ли?.. А то ведь, и при Красном Кресте – в службе. И у Петра Андреевича – в дворниках. И там, и сям. Прыгаете по Петербургу туда-сюда, прямо как Le Figaro у Бомарше.

– Невозможно-с от чего бы то ни было отказаться, – хитро усмехнулся в кулачок каптенармус. – При лазарете – довольствие. В дому Клейнмихелей – достаток. К моему невеликому батальному пенсиону – там и там выгода значимая. А тут ведь нынче оно как делается? Сахар тебе дорожает. Хлебные булки – так же. Терпеть убыток, с вашего позволения, не хотелось бы. Управлюсь как-нибудь, и с Божьей помощью. Так что извольте в сей момент принять бельё и отпустить меня негайно (малоросс. немедленно). Как говорится, подобру-поздорову.

– Ой, лихо, – фыркнула Вишневская. Оставила шумовку и обратилась к Горской: – Схожу – приму. Не отлипнет, окаянный, душу вытянет. А ты, сестрица, пока я хлопочу за бельё, кашу догляди.

Горская в ответ досадно сплеснула руками:

– Ну вот. Опять кухню на меня бросили.

Мария Вишневская – Анне Горской:

– Так уже.

Горская:

– А где сестра Сапронова? Со вчерашнего её не видно. Куда же запропастилась? Чем она занятая?

– Знать не могу, – отозвалась из коридора Вишневская. – Появиться к обеду, сама у неё расспроси.

– А если не появится?

– Доложись смотрительнице и подпиши ей кляузу. Пора уже этой Сапроновой хорошенькую взбучку задать. Хитрить выучилась – за каждым неудобным разом всякой отговоркой отлынивает от обязанностей.

Глава 6