Белые и синие

Ролан снова вскочил в седло, сменив свою кривую саблю на палаш; в его седельных кобурах лежали пистолеты, из которых он попадал в цветок граната с двадцати шагов. Он встал вместе с двумя адъютантами Жюно во главе ста драгунов (из них состояла конница генерала), и трое молодых людей принялись сеять смерть, соперничая друг с другом и превращая это страшное зрелище в забаву; они сражались с мусульманами холодным оружием в ближнем бою либо стреляли по ним как по мишеням, к чему поощрял их генерал; эти красочные сцены долго еще служили темой для героических преданий и веселых рассказов на биваках Восточной армии.

В четыре часа Жюно расположился на плоскогорье над одним из рукавов речушки, впадающей в море возле горы Кармель; здесь, поддерживая связь с греческими и католическими монахами Каны и Назарета, он мог не опасаться атаки благодаря своему положению и был обеспечен запасами продовольствия.

Таким образом, он мог спокойно ждать подкрепления, которое Бонапарт непременно должен был ему прислать, получив донесение шейха Ахера.

X ГОРА ТАБОР

Как и полагал Ролан, шейх Ахера прибыл в лагерь на рассвете. Бонапарта разбудили в соответствии с его предписанием: «Всегда будите меня в случае дурных известий и никогда — в случае хороших новостей».

Шейха привели к Бонапарту, и он рассказал, что видел, как двадцать пять или тридцать тысяч человек перешли через Иордан и вступили на территорию, прилегающую к Тивериадскому озеру.

На вопрос Бонапарта о Ролане он ответил, что молодой адъютант взялся предупредить Жюно, находившегося в Назарете, и попросил передать Бонапарту, что у подножия Табора, между этой горой и горами Наблуса, раскинулась огромная равнина, где свободно можно уложить двадцать пять тысяч турок.

Бонапарт приказал разбудить Бурьенна, потребовал карту и вызвал к себе Клебера.

В присутствии последнего молодой друз, которому он дал карандаш, обозначил на карте точное место переправы и маршрут мусульман, а также путь, которым он, шейх Ахера, следовал, возвращаясь в лагерь.

— Вы возьмете свою дивизию, — сказал Бонапарт Клеберу, — она должна состоять примерно из двух тысяч солдат. Шейх Ахера будет вашим проводником, дабы вы не вышли на ту же дорогу, по которой он ехал с Роланом. Вы отправитесь в Сафарию самым коротким путем и уже завтра на рассвете прибудете в Назарет. Пусть каждый солдат возьмет с собой воды на целый день. Хотя я вижу реку, нанесенную на карте, боюсь, что в это время года она пересохла. Если сможете, начните сражение на равнине, впереди либо позади горы Табор, в Лубии или в Фули. Мы должны взять реванш за сражение при Тивериаде, в котором Салах-ад-Дин взял верх над Ги де Лузиньяном в 1187 году. Постараемся, чтобы туркам не пришлось ожидать нас. Не беспокойтесь обо мне: я прибуду вовремя.

Клебер собрал дивизию и в тот же вечер расположился лагерем возле Сафарии, города, где, по преданию, жили святые Иоаким и Анна.

В тот же вечер он отправил гонца к Жюно, оставившего передовой отряд в Кане, и снова поднялся в Назарет, питая слабость к этому месту.

Жюно сообщил, что неприятель не покидал своих позиций в Лубии и, следовательно, Клебер встретится с ним в одном из двух пунктов, указанных Бонапартом, — иными словами, впереди горы Табор.

В четверти льё от Лубии находилось селение под названием Сеид-Джарра, где обосновалась часть турецкой армии — семь-восемь тысяч человек. Клебер приказал Жюно атаковать ее с частью своей дивизии, в то время как он с остальными солдатами, построенными в каре, должен был вести наступление на кавалерию.

Спустя два часа пехота пашей была выбита из Сеид-Джарры и кавалерия — из Лубии.

Турки, потерпевшие поражение, беспорядочными рядами отступили к Иордану. Под Жюно в этой битве убили двух лошадей; тогда он взобрался на верблюда, оказавшегося рядом, и тот вскоре увлек генерала в гущу турецких всадников, среди которых он возвышался как великан.

Получив удар ниже колен, верблюд рухнул как подкошенный. К счастью, Ролан не терял генерала из вида; он поспешил к нему с Тентюрье, адъютантом Жюно — тем, что любовался вместе с генералом прекрасными девами Назарета.

Оба адъютанта с быстротой молнии обрушились на людскую массу, обступившую Жюно, проложили себе путь и пробились к нему. Они посадили генерала на лошадь убитого мамлюка и, с пистолетами в руках прорвавшись сквозь живую стену, вновь оказались среди своих солдат, которые уже не надеялись увидеть адъютантов и хотели разыскивать их трупы.

Клебер прибыл так быстро, что его обоз не успел за ним последовать; вследствие этого он оказался без боеприпасов и не смог преследовать неприятеля.

Он отступил к Назарету и укрылся в Сафарии на укрепленных позициях.

Тринадцатого Клебер обнаружил неприятеля. Мамлюки Ибрагим-бея, янычары Дамаска, арабы Алеппо и различные сирийские племена соединились с воинами Наблуса, и все они стояли лагерем на равнине Фули, то есть Ездрилона.