Белые искры снега

"Пусть идет, — раздался мужской спокойный голос, который мог принадлежать человеку уже в годах. Травы были рады этому голосу. Они с удовольствием подчинились ему, зазвенев с легким волнением и почтением. — Быть может, кое-что узнает".

Я услышала эти голоса и тотчас забыла о них, неведомой силой влекомая к загадочным огням и забывшая обо всем на свете.

Там точно живет семья с Новогодней открытки!

По коже пробежала мелкая дрожь. И только запястье ласкал странным теплом серебряный браслет. Может быть, только благодаря ему я потом соблюдала остатки разума, когда как Зарецкий казался заколдованным.

А дальше все происходило, как в тумане — и в прямом, и в переносном значении этого слова. Это был словно сон, в котором я ничему не удивлялась, сон, который дарил сказку и который забирал в обмен на нее реальность.

Мы шли по снегу, утопая в нем по щиколотку, а кое-где едва ли не по колено, следом за птичкой и смотрели на нее совершенно счастливыми глазами. Лес не пугал нас, деревья изредка словно расступались, давая нам возможность пройтись. Пару раз я запиналась, но Яр не давал мне упасть.

— Как ты думаешь, кто там живет? — возбужденно спросил меня Ярослав, не выпуская мои пальцы из своих. Было холодно, но мы не обращали на это внимание. К тому же на расе, в отличие от леса, было куда более морозно. Чудеса…

— Большая семья, — уверенно отвечала я. Почему-то в лесу было необыкновенно светло. Ах, это же из-за снега, скрипящего под ногами, луны и звезд… Изредка, правда, из-за деревьев выплывал кусками туман, но птичка знала, куда нужно лететь.

— Да ну, нет, там живет художница, — мечтательно сказал Яр, не отрывая взора от огоньков. — Талантливая известная художница, которая уехала ото всех в лесную глушь в поисках вдохновения. Чтобы остаться наедине с природой и подальше от людской злобы, зависти, глупости…

Я насмешливо покосилась на него, но ничего не сказала. Ведь я знала, что это не так.

Огни приближались. Кажется, мы пришли к цели нашего небольшого импровизированного путешествия. И оказались на круглой лесной заснеженной полянке, в центре которой высился деревянный дом — большой, надежный, с двумя этажами, с верандой, просторным балконом над ней. Из трубы валил дым — значит, там есть печка, такая же большая, теплая… Окна на первом этаже гостеприимно светились. В ближайшее, справа от двери, наполовину занавешенное шторой из тяжелой светло-голубой ткани, я и заглянула. Кажется, это было окно гостиной комнаты, потому что мой взгляд выхватил кусок дивана и картин на стене.

Наша птичка-путеводитель взлетела на перила балкона.

Этот дом был почти такой же, как я представляла в своих фантазиях. Ну, конечно же, я была права. Только ставен не было.

Заледенелые травы вновь тоненько зазвенели, но я не расслышала их. Мне и не хотелось. Однако, повинуясь непонятно порыву, я подняла взгляд наверх, и мне показалось, что в темноте окон второго этажа мелькнули два тусклых огонька — если бы они, конечно, могли жить в чьих-то глазах.

— И правда дом, — заворожено уставился на крепкую дверь Ярослав. — Пойдем?

— Пойдем, — согласилась я. Мы поднялись по лестнице в несколько ступеней и, оказавшись на крыльце, постучали в дверь.

— Иду! — раздался бодрый женский голос, приглушенный стенами. — Иду-иду!

— Отлично! — возликовал Ярослав и вдруг, поднеся наши сцепленные в замок руки, прижал тыльную сторону моей руки к своей холодной щеке.

— Настя, — сказал он мне. — А ты бываешь классная.

Я ему улыбнулась.

Дверь распахнулась, и перед нами возникла пожилая благопристойная женщина в домашнем длинном платье, теплой шали на плечах и седыми волосами, собранными сзади в пучок. Лицо у нее было простое, в морщинах, но миловидное и улыбчивое. Тусклые голубые глаза с удивлением рассматривали нас. У ног ее крутилась пятнистая кошка с куцыми усами.

— Вам чего, ребята? — спросила хозяйка дома. Из двери потянуло запахом свежеиспеченных булочек и какао. Ярослав сглотнул. Кажется, он голоден. Да и я бы не отказалась от чашечки горячего какао или кофе.

— У нас не работают мобильные телефоны, — начала я. — Можно, мы вызовем от вас такси?

— Конечно-конечно, — засуетилась женщина. — Проходите-проходите, не стойте на пороге, нечего в дом холод запускать, у меня натоплено…

— Пойдем, — шепнул мне Ярослав.

Белокрылая птичка прочирикала что-то на прощание, слетела со своего места и унеслась в лес. Когда за нами захлопнулась дверь, мне показалось, что вместо радостного чириканья я слышу злорадное довольное уханье.

Холод, снег и темнота остались позади.

Мы оказались в небольшом холле с пятью дверьми и лестницей, ведущей наверх, в темноту.

— Проходите, ребята, — сказала хозяйка, сильнее закутываясь в серую шаль. — Тапочки возьмите, а обувь на полочку ставьте. Вы как сюда попали?

— Птичка привела, — радостно доложил плененный домом Зарецкий. Однако у меня все же оставалась способность мыслить, а потому я сказала тут же:

— Огоньки увидели с дороги.

— С дороги-и-и? — протянула она. — А куда дорога ведет?

Вопрос почему-то не показался мне глупым, и я честно ответила, куда.