Белые искры снега. Анна Джейн

- Я не могу пройти мимо, - отчеканил парень, и я вдруг на сотую долю секунды увидела его другим, совершенно другим, вплоть до одежды. Там, в моем воображении, которое вдруг взыграло, он был не восемнадцатилетним избалованным мальчишкой, не знакомым с ответственностью, а взрослым мужчиной, воином, который знал свой долг. Нет, я не взглянула вдруг на Зарецкого с другой стороны, не поняла в один миг всех его прекрасных качеств, не осознала плюсов, не замеченных мною ранее, а просто узрела в нем другого человека. Возможно, он мог бы стать этим другим человеком, возможно, как бы странно это не звучало, он был этим другим человеком. И это ошарашило меня, как будто кто-то неожиданно вылил на голову ушат холодной воды. Правда, это странное чувство захватило меня совсем ненадолго, оно было всего лишь мелкой волной, на смену которой пришли более крупные, захлестнувшие с головой.

В груди стало жарко от коктейля неловкости, смущения, осознания своей ошибки, и было в нем что-то еще, еще одно какое-то чувство, пока еще едва заметное, но уже ощутимое и связанное с поступком Яра. Благодарность? Признательность? Радость от того, что он не остался в стороне? Облегчение, что есть кто-то, кто может помочь мне, той, которая мало что знает о помощи других людей? Как бы ни называлось это чувство, оно было легким, неожиданным и приятным, и очень теплым. Если сначала меня окатили ледяной водой, то теперь привели к уютно трещавшему камину и завернули в теплое одеяло, посадив перед огнем.

Обуреваемая странными эмоциями, я подалась вперед. Рука моя выскользнула из ослабевшей ладони парня; миг – и мои теперь пальцы легонько сжимали запястье Яра, жесткое, твердое, с выступающей косточкой.

- Прости, Ярослав, - сказала я, вздохнув и проникновенно глядя ему в глаза. – Я была не права. Просто я… Я испугалась, - мои губы прошептали это признание с трудом, а голова опустилась вниз. - Спасибо, что вмешался.

И опять время остановилось на несколько мгновений. Звуки вокруг приглушились, цвета, напротив, стали ярче, и я чувствовала его пульс.

- Правда, спасибо. Извини, что нагрубила. У меня бывает.

На этом неожиданный запал Зарецкого иссяк. Он выдернул свою руку из моих пальцев, сделал шаг назад и пробормотал что-то вроде «ладно, отстань». Только что исходящий праведным гневом, он вдруг стушевался. Промелькнувший на долю секунды воин скрылся, и передо мной стоял все тот же глупый ребенок с большим самомнением, который все же пытался меня защитить.

- Я не хотела тебя обидеть. Ты злишься? – осторожно спросила я. Мне вдруг захотелось улыбнуться Ярику или нежно погладить по волосам. Все же он бывает таким милым.

- Нет, - отозвался тот нервно. – Все. Что ты ко мне привязалась? Отвяжись.

- Это не мой любовник, - неловко призналась я. – Это мой дядя.

- Мне-то что, хоть муж, - отозвался Зарецкий, с независимым видом оглядывая зал. Кажется, ему было любопытно, что это за местечко такое. Или, может быть, любопытством он скрывал свое смущение.

- Нет, правда, это мой дядя, - сказала я. – Он хотел, чтобы я поехала с ним, а я не хотела.

- Почему не хотела? – удивился парень.

- Потому что он, наверное, хотел отвезти меня домой, - задумчиво сказала я, подумав, что, возможно, Тимофей преследовал именно эту цель. – А я туда не хочу.

- Почему?

- Потому что.

- Серьезно, почему ты не хотела домой? – искренность, с которой он задавал этот вопрос, давала понять, что Ярик не знает, что такое не хотеть возвращаться домой. Судя по всему, с семьей у него все хорошо, и это не может не радовать. Все же странный он – иногда глаголет речи, достойные мужа, а иногда спрашивает совершенно банальные вещи, как ребенок.

- Да что ты как почемучка? – сделала вид, что рассердилась я. Зарецкий фыркнул. В этот момент мимо нас прошел официант, и Зарецкий схватил с подноса бокал, а я, улучив момент, все же потрепала его по русым волосам. Атмосфера между нами моментально изменилась. Ярик опять превратился в напыщенного мальчишку, в чье личное пространство вторглась злая училка.

- Не трогай меня. Оставь в покое! – вновь рассердился он. Теперь Яр напоминал мне котенка, которого хотелось потискать, а он все время убегал и прятался под диван. Впрочем, ловить котят я умела – все детство проохотилась на них, когда летом жила в загороднем доме, в дачном поселке, где кошек было много.

- А что это ты пить вздумал? Кстати, смотри, вон наши идут, – решительно спросила я и, пока Зарецкий хлопал ушами, выхватила у него бокал, который, как я и думала, был наполнен шампанским.

- Эй! – возмутился он. – Анастасия Кощеевна, вы вообще в маразм впали, не приходя в себя после атаки глупости? Это мое.

- Тебе пить нельзя, - отозвалась я.

- Я совершеннолетний, - отрезал он гневно. Да, Енот опять злился, но не так, как пару минут назад – я видела это по его лицу.

- Ты еще школьник, - отрезала я. – При мне ты пить не будешь.