Белые ходят вторыми

В последнее время Лайра вела себя странно. Когда он находился в академии, она почти всё время, если верить прислуге, проводила в своих покоях. Но стоило ему появиться, как тут же спешила исчезнуть. Готова была сбежать из дома поздним вечером, лишь бы с ним не ужинать?

Или имелись другие причины? Успела познакомиться с очередным сомнительным типом? Вряд ли. Если служанка была не в состоянии уследить за строптивицей, то родная тётя должна была. Вот только где находилась та самая тётя, когда шиари Ноэро своевольно покидала дом в пятницу вечером? За минувшие недели генерал пришёл к выводу, что, если Лайра Ноэро кого и слушалась, так только саму себя, а из мягкой, добродушной шейлы Глостер успешно вила верёвки.

Не давало покоя и кое-что другое… Навязчивая мысль, уже не первый день точившая разум. Не раз и не два Вейнанд задавался вопросом, почему никогда не видит близнецов вместе. Что между ними происходит? Почему Рифер избегает встреч с родными, а Лайра в последнее время о нём даже не вспоминает. И оба наследника Ноэро не любили говорить друг о друге, словно один от другого прятались.

Он собирался вернуться в академию пораньше, но неожиданная записка от Катрины помешала планам. Графиня умоляла встретиться с нею в парке Августины, и он в память об общем прошлом принял приглашение.

Как и в последнюю их встречу на балу она выглядела очаровательно, а улыбка, появившаяся на розовых губах при виде генерала, сделала её черты ещё более мягкими.

— Надеюсь, я тебя не слишком отвлекаю? — спросила она после того, как Вейнанд коснулся поцелуем её руки, затянутой в тонкую кожаную перчатку.

— Вовсе не отвлекаешь, — вежливо ответил генерал и жестом предложил графине пройтись к фонтану, что белел, укутанный снегом, в глубине парка.

Катрина кивнула, и они не спеша двинулись по широкой аллее, тускло освещаемой редкими фонарями. В отблесках света кружили хлопья снега, напоминая суетящихся светлячков. Медленно они оседали на заметённую белой крошкой дорогу.

— Много времени не отниму, — заверила вдова и бросила на Вейнанда грустный взгляд.

Его светлость невольно напрягся. Они расстались друзьями. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить, и он надеялся, что Катрина не станет предпринимать напрасных попыток его вернуть. В последнее время ему было не до женщин. А если уж быть совсем с собой откровенным, все его мысли занимала одна-единственная девушка. Бунтарка с янтарными глазами, которая, кажется, уже успела возненавидеть его за то, что лишил её привычной жизни.

Да и он уже сто раз пожалел, что насильно толкал её к женитьбе.

— Ты же знаешь, что я часто принимаю приглашения на суаре и званые вечера.

Вейнанд кивнул. Катрина как никто другой любила светскую жизнь. Любила веселиться, блистать в высшем свете Эргандара, купаться в мужском внимании.

Странно, но он никогда её не ревновал. Никогда не задумывался, где и с кем проводит вечера. Но стоило представить Лайру в мужской компании, как хотелось тут же прострелить голову каждому, кто просто на неё взглянет.

— Вчера на вечере у графини Нонан я случайно подслушала разговор герцога Редверса с виконтом де Деоль. Речь шла о шиари Ноэро.

Эскорн почувствовал, как в глазах начинает темнеть от гнева. Герцог Редверс… Троюродный кузен его величества и известная в узких кругах скотина. Садист, живодёр, бабник… Он один из первых после бала дебютанток прислал Лайре приглашение на званый вечер, который устраивал в своём имении, и его письмо стало одним из первых, которое Вейнанд, не задумываясь ни на секунду, скомкал и отправил в огонь.

И ничуть об этом не жалел.

— Его светлость заинтересован в шиари Ноэро, — тем временем продолжала Катрина. — А император благоволит к Редверсам. В то время как с тобой у него в последнее время напряжённые отношения. Если его величество сочтёт, что герцог Алан Редверс подходящая для Ноэро партия, вопрос с её замужеством будет решён.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь, Катрина? — Он и сам не заметил, как голос охрип от волнения.

Ведь действительно такой исход возможен. Теперь, когда император заинтересован в семье Ноэро, ничто не помешает ему самому решить, за кого отдать сестру хроновика. Если не за своего бастарда, так за троюродного, джар его побери, кузена.

— Потому что она твоя подопечная. Потому что ты её… любишь. — Молодая женщина заставила себя улыбнуться, хоть глаза по-прежнему оставались грустными. — Но продолжаешь убеждать себя в обратном, до сих пор чувствуешь вину перед маршалом. Считаешь себя недостойным Лайры. Винишь себя…

— И не без основания, — горько усмехнулся оборотник. — Если бы не я, маршал был бы жив.