Белые кони

Женщины нашего дома были уверены, что Виктор Николаевич недолго проходит в бобылях: окрутит его какая-нибудь молодица. Много их было в городке, и вдов и девушек. И частенько, собравшись на кухне, женщины обсуждали, кого он выберет в жены. Большинство склонялись в пользу Манефы Барабановой. Она стала работать начальником заводского гаража и возвращалась домой почти всегда с директором. В подчинении у Манефы был один-единственный шофер, старый кашлюн и табачник дядя Степан. Он поначалу не признавал Манефу за начальство. Он так прямо и заявил нам, мальчишкам: «Я Манефу игнорирую». Однако Манефа быстро укротила дядю Степу. Не знаю уж, что она ему сделала, но однажды, выпивши, дядя Степа пришел на кухню и долго жаловался на свое начальство. Манефа приходила из гаража вся пропахшая смазочным маслом и бензином. Она все дни напролет лежала под машинами и крутила заржавевшие гайки. Через несколько дней в городке появилась еще одна заводская машина. Шофером на нее устроился Левушка, Густенькин ухажер.

Видимо, и сама Манефа Барабанова была уверена, что директор женится на ней, потому что она вечно была веселая, а при встрече с Виктором Николаевичем ее смелые шальные глаза делались спокойными и ласковыми. А Виктор Николаевич с раннего утра до позднего вечера работал, приходил домой молчаливый, озабоченный, гладил нас по головам, курил и скрывался в своей комнате до утра.

Тетя Лида родила мальчика и назвала его Юрой. Бабушка поругалась немного, но, после того как посмотрела на Юру через окно роддома, махнула рукой.

— Юрей, так Юрей, — сказала она. — Русское имя. Не Адольф какой-нибудь. Шибко хорошенький мальчик. На него, дьявола, похож. На сержанта. В воскресенье выпишут Лидку-то.

В воскресное утро в нашу комнату постучали. Я лежал на кровати.

— Сережа дома? — услышал я голос Виктора Николаевича.

— Сережа! — крикнула мать.

Она могла бы и не кричать. Я мигом вскочил. Виктор Николаевич поманил меня на кухню.

— Васильки знаешь где растут?

— Знаю.

— Едем.

— На велосипеде?

Я даже охрип от волнения.

И мы поехали на велосипеде к деревне Сметанино, где на овсяных полях близ Рязанихи качалось голубое море васильков. Мы нарвали огромную охапку, а по пути в маленьком заросшем озерце нашли несколько прохладных лилий. Дома мы связали васильки в букеты и в каждый воткнули лилию. Очень здорово получилось. Голубые-голубые васильки, а в середине белая-белая лилия.

Встречали тетю Лиду вся наша семья и Виктор Николаевич. Тетя была бледная, спокойная и очень красивая. Маленький Юрка лежал тихо. Он спал. Вначале его несла бабушка, потом мама, но большую часть пути тащил Юрку Виктор Николаевич. Тетя несла цветы.

На кухне собрались женщины. Настроение у них было приподнятое. Некоторые даже принарядились. Юрку гулькали, трепали по щечкам, но он так и не проснулся.

— Ишь ты какой байбак, — удивилась Аннушка.

— Ну и слава богу, — сказала Тонюшка. — Ну и хорошо. Дети, оно всегда хорошо. Без детей худо.

Каждая из женщин считала своим долгом подержать Юрку на руках.

— Кило четыре, поди, потянет?

— Как бы не поболе… Тяжеленек…

— Сколько, Лида?

— Четыре сто.

— Здо-оров…

— Хороший парень, — хвалили женщины Юрку.

Тетя отобрала Юрку от женщин и пошла в комнату.

— Минуточку! — воскликнул Виктор Николаевич, метнулся в свою комнату и вынес оттуда детскую деревянную кроватку. — От рабочих завода, — почему-то смутившись, пояснил он, — Пожалуйста.

Женщины переглянулись, Манефа вдруг жарко покраснела, повернулась и быстро побежала по лестнице в мезонин, только каблуки забрякали.

Иногда Виктор Николаевич рассказывал нам «сказки».

— Сломаем мы скоро нашу кухню, мужики, — говорил он. — И дом сломаем. Построим новый, двухэтажный, с отдельными квартирами.

Нам не верилось. Как же без кухни?

— А стирать где будут? — спросил Кутя.

— В каждой квартире будет своя кухня.

— Такого не бывает, — заявили мы.

— И туалет будет не на улице, а в квартире. С белыми унитазами.

— Как в горсовете! — догадался Рудя.

Он бывал в горсовете.

— Лучше. Проведем водопровод. Захотел напиться, отвернул кран — и пей сколько влезет.

Директор обещал подарить нам маленький настоящий пароход, две лодки и построить домик на берегу реки, который будет называться яхт-клубом. Мы будем учиться в этом домике строить корабли. Нам выдадут форменки с голубыми матросскими воротниками и фуражки с кокардами.

— Когда это будет? — спрашивали мы.

— Скоро. Мне нужны кораблестроители. Будем строить не баржи и баркасы, а большие белые пароходы.

— Во, заливает, — говорили мы после ухода директора и смеялись.