Белые кроссы

С последними словами я получила удар в плечо, да такой сильный, что покатилась по каменному полу, как легкая тряпичная игрушка.

– Оставь ее живой, Дарри, она сгорит на костре на главной площади перед вечным колодцем! – прошептал кто-то сквозь стиснутые зубы…то есть клыки. – Только дай я отвешу ей пощечину за своего атамана!

И тут же из полумрака раздались хриплые возгласы.

– А я пну ее тощий бесхвостый зад!

– А я оторву ей ухо!

В общем, я получила пинок в правый бок, который сломал мне пару ребер и почти оставил меня без сознания. Я снова покатилась по полу и уткнулась лицом в чьи-то большие кроссовки.

– Что вы творите, уроды? – пронесся эхом по туннелю знакомый разъяренный голос. – Вы ответите за это!

Чьи-то теплые сильные руки подняли меня с пола и кое-как поставили на ватные дрожащие от слабости ноги. Дальше в воздухе засвистели кулаки, загрохотали удары, посыпались ругательства, стоны и проклятия. Я стояла в полуобморочном состоянии, опираясь на стену, и смотрела, как Леон крушил своих соперников, усиленно работая руками и ногами, словно сорвавшийся с цепи белый медведь. Нет, скорее, белая медведица-мать, которая встала на дыбы, увидев, что ее маленького медвежонка обижают. И когда это он успел оправиться от своих ран? А самое главное – как смог меня тут найти?

Несмотря на то, что Леон дрался, как бог, ему тоже неслабо досталось от зеленых монстров. Костяшки его пальцев были разбиты вдребезги, лицо залито кровью, особенно изуродованная глубоким вертикальным порезом правая бровь. В отличие от одетых в доспехи орков, на нем были только темные узкие джинсы и легкие кеды, в которых он сбежал с ринга. Тем лучше! Его загорелая кожа, натянутая до предела на его выпячивающихся стальных мышцах, была блестящей и скользкой от пота и крови, и тем самым позволяла ему без труда выкручиваться из стальных хваток орков.

Он орудовал кулаками и ногами, выбивая клыки и разбивая круглые зеленые носы, вскоре весь каменный пол был улит синими пятнами липкой крови.

– Отведай-ка стали, смертный! – прохрипел тот самый Дарри, что таскал меня за волосы, грозясь оставить навсегда лысой. При свете факела в его больших зеленых руках заблестело острое кривое лезвие.

Он замахнулся со всего плеча, метко направляя клинок прямо в левую часть широкой груди Леона. Я не успела даже закричать, чтобы предупредить моего спасителя от смертельной угрозы. Вместо этого, я сделала пару неловких, но быстрых шагов вперед, и мое правое плечо каким-то неведомым образом оказалось между кривым лезвием и сердцем Леона.

Громкий хруст костей моего плеча…адская непередаваемая боль… мой пронзительный хриплый стон…белая электрическая молния перед моими слезящимися глазами…затем все вокруг стало быстро темнеть, переворачиваясь с ног на голову…

Краем глаза я увидела, как Леон с размаху ударил в грудь ногой этого проклятого Дарри, отбросив его к стене. Кривой старый клинок, весь перемазанный в моей крови, звеня, покатился по каменному полу.

Я, зажимая рукой свое плечо с хлеставшей кровью, потела вниз, теряя равновесие, сознание и всяческую связь с внешним миром. Леон вовремя подхватил меня на руки и пробормотал что-то про то, как в этой жизни все бумерангом возвращается обратно… Что он всего лишь на всего оплатил мой обед в кафетерии, а я спасла ему жизнь. Пожалуй, это были самые дорогие в его жизни пончики. И в моей тоже!

Лужа 22. Ночь после бала

Я очнулась где-то часов через пять, как ни странно, не на том свете в кипящем аду, а еще пока на этом. И лежала не в реанимации, а на роскошной огромной двуспальной кровати, утопая в мягком матрасе и свежих простынях. В воздухе пахло не антисептиками и медикаментами, а какими-то сладкими дорогими духами.

«Странно, и как это меня только пустили в рай?»

«Слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой!»

Я пошевелила своими руками и ногами под толстым мягким одеялом – все было цело и отлично работало. Затем я подняла голову и быстро оглядела комнату, стараясь разглядеть как можно больше при мягком тусклом свете ночника. Она очень напоминала пятизвёздочный отель – вся в нежных кремовых тонах, с тремя огромными шкафами и ростовыми зеркалами у каждой стены. Длинная полка с книгами и глянцевыми журналами, белые орхидеи в вазе на письменном столе, огромный светло-сиреневый плюшевый заяц на диванчике в углу.

Такая огромная и роскошная комната могла принадлежать только какой-то изнеженной, избалованной и, очевидно, очень богатой девочке. Неужели меня принесли к Стейси?

Я приподнялась на кровати на локтях, с интересом заглянув под одеяло. На мне была одета только одна безразмерная футболка с черно-белым принтом Мадонны и серые трусы-боксеры. Футболка была совершенно незнакомая, она-то и пахла дорогим элитным ароматом. Свои собственные трусы я узнала и потому немного успокоилась, облегченно вздохнув.