Белые лилии

– Значит, все дело только в этом? – Он указывает на цветы, лежащие рядом со мной на полу. – В том, чтобы поступить правильно?

– Да. То есть нет.

– Так да или нет, сынок? – Он смотрит на меня сверху вниз, ожидая ответа.

Черт, он и правда вселяет страх!

Как все ему объяснить так, чтобы не показаться при этом полным идиотом?

– Не знаю, как это лучше выразить, чтобы не проявить неуважения ни к Эрин, ни к Скайлар. Но, кажется, я влюбился в вашу дочь, сэр.

– Кажется? – Его глаза прожигают меня, он не примет ничего, кроме правды, какими бы ни были последствия.

Я ненадолго прикрываю глаза, представляя себе лицо Скайлар. Мягкие волны ее шелковистых волос. Улыбка, когда она по-настоящему счастлива, от которой у нее морщится нос и появляются крошечные морщинки возле глаз. Округлость ее живота, в котором она вынашивает моего сына.

Я качаю головой.

– Я в этом уверен, сэр, но…

– Но твоя жена недавно скончалась, и ты считаешь, что тебе еще рано двигаться дальше.

Я опускаю взгляд в пол и киваю.

– Ты думаешь, что пытаешься найти замену своей покойной жене? – спрашивает он.

Я смотрю ему в глаза.

– Нет, сэр. Я бы ни за что…

– Ты думаешь, что Скайлар пытается заменить твою жену?

– Нет, конечно, нет, – защищаю я ее.

Он указывает на фотографию на стене у себя за спиной. Это фотография семьи. На ней изображены мать, отец и маленький мальчик лет десяти. Я сразу же замечаю сходство. Мальчик похож на Скайлар. Должно быть, на фотографии ее отец. Интересно, наш сын тоже будет на него похож?

– Это моя мать, – с гордостью произносит он, с обожанием глядя на женщину на фотографии.

– Она очень красивая, – говорю я.

Он указывает еще на одну фотографию, висящую рядом. Мне приходится еще раз взглянуть на фотографию, потому что хотя семья кажется той же самой, при более внимательном рассмотрении видно, что на второй фотографии – другая женщина.

– Это тоже моя мать, – говорит он, глядя на фотографию с таким же благоговением, с каким он смотрел на первую. – То есть с биологической точки зрения это не так, но мне на это плевать. – Он снова указывает на первую фотографию. – Пьяный водитель отнял ее у нас, когда мне было всего девять лет.

Снова указывая на вторую фотографию, он продолжает:

– Через три месяца мой отец начал встречаться с Ханной, в то время она была учительницей четвертого класса, в котором я учился. Она помогла мне справиться со смертью матери. Они поженились всего через два месяца после своего первого свидания. И счастливо женаты по сей день.

Он возвращает взгляд на меня.

– Ты считаешь, что он проявил неуважение к моей матери, раз после ее смерти так быстро нашел свое счастье?

Я качаю головой:

– Нет.

– Так почему же ты осуждаешь себя за то же самое? Особенно – если я все правильно понял – раз твоя жена рассчитывала на то, что между тобой и моей дочерью появятся чувства.

Он встает, обходит стол и поднимает с пола букет.

– Так чего же ты ждешь, сынок? Делай дело или дай его сделать другим, черт побери!

Он сует цветы мне в руки, потом открывает дверь и уходит, а я остаюсь в полном недоумении.

Я разглядываю фотографии на стене. Обе семьи кажутся счастливыми. Обе семьи настоящие. Обе наполнены любовью. Одна женщина не заменила вторую. Человека нельзя заменить. Но жизнь продолжается. Я понимаю, что он хочет мне сказать. Я понимаю, что Эрин хочет мне сказать. Я просто не знаю, сколько времени нужно, чтобы и мой разум, и мое сердце с ними согласились.

Когда я возвращаюсь в главный зал, мой взгляд тут же падает на Скайлар. Она держит на руках ребенка Бэйлор. От того, как светятся ее глаза и смягчается лицо, когда она смотрит на трехмесячную Джордан, у меня учащается дыхание. Я никогда не видел, чтобы она так реагировала на ребенка. Обычно она ведет себя отчужденно по отношению к детям. Что-то изменилось за те несколько месяцев, пока я отсутствовал.

Когда Скайлар поднимает взгляд и замечает, что я за ними наблюдаю, мое сердце начинает бешено стучать. Она чертовски прекрасна. Я окидываю взглядом облегающее белое платье, подчеркивающее ее растущий живот. Платье доходит почти до колен, обнажая стройные ноги – свидетельство того, что она продолжает пользоваться велотренажером. Нельзя не заметить ее декольте, которое подчеркивает медальон, почти идеально разместившийся в ложбинке между ее грудей. Больше всего на свете я хочу сейчас прикоснуться к нему, проведя пальцами по каждому ее изгибу.

Прежде чем у меня в штанах станет совсем тесно, я напоминаю себе, что здесь присутствует вся ее семья.

– Гриффин, как хорошо, что ты к нам присоединился!

Я поворачиваюсь к маме Скайлар, пытаясь определить, было ли ее приветствие искренним или саркастическим. Наверное, и тем, и другим.

– Спасибо, что пригласили меня, миссис Митчелл. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Называй меня Джен. – Она указывает на мою сумку: – Если у тебя в сумке фотоаппарат, то было бы здорово, если бы ты сделал несколько снимков. Ничего официального, просто несколько фотографий.

– Конечно. С удовольствием.