Белые лилии

Судьба. Вера. Семья.

Эрин всегда говорила про эти вещи. Я достаю фотоаппарат и щелкаю изображение. Жаль, что она не показала нам татуировку. Ее долговечность значит для меня даже больше, чем письмо, которое Эрин мне написала. Интересно, если бы она показала нам татуировку, все сложилось бы иначе? Чего она ждала? Почему сразу не показала нам?

Я еще раз проклинаю рак, который в конце концов все же украл у нее память. Украл ее личность. Украл ее жизнь.

Я смотрю на Скайлар – она держит в руках трафарет татуировки.

– Очень красиво, – говорит она, обращаясь к тату-мастеру. – Можно я скопирую?

Спайк – тату-мастер и владелец студии, с волосами в виде десятисантиметровых шипов, торчащих в разные стороны, – берет трафарет у нее из рук.

– Да, почему бы и нет? Это же ее дизайн.

Я изумленно открываю рот.

– Правда?! – Я внимательно рассматриваю эскиз, нарисованной женщиной, которая с большим трудом могла нарисовать человечка. Эрин часто жаловалась, что ее второклассники рисуют лучше, чем она. – Это она нарисовала? – Я в изумлении качаю головой.

– Да, – кивает Спайк и несет трафарет к ксероксу. – Немного примитивно, но когда я предложил его чуть-чуть подчистить, она отказалась.

Примитивно. Мы со Скайлар понимающе улыбаемся, а Спайк делает копию рисунка.

И передает его Скайлар.

– Пообещайте, что придете ко мне, когда решите сделать себе такую же.

– Я?! – Голос Скайлар звучит на октаву выше, чем обычно. – Нет, я не буду делать татуировку. Просто хочу сохранить ее на память – вклею в памятный альбом.

Пока мы ждем на улице такси, она разглядывает копию рисунка, проводя пальцем по словам – как я делал раньше. Я заглядываю ей через плечо и тоже любуюсь рисунком.

Не отводя от него глаз, Скайлар произносит:

– В этом году у меня не будет дня рождения.

Такси останавливается у обочины, и я открываю для Скайлар дверь.

– А? – переспрашиваю я, пока она залезает глубже, чтобы я тоже мог сесть.

– На прошлой неделе ты сказал, что не знаешь, когда у меня день рождения. Ну так вот, в этом году у меня его нет. Я родилась двадцать девятого февраля. Строго говоря, у меня еще три года не будет дня рождения.

С этими словами она выглядывает из окна и смотрит на темнеющие улицы центра Манхэттена.

Я разглядываю длинные волнистые волосы у нее на затылке. Потом беру и кручу в пальцах одну прядь, размышляя о том, будет ли у Эрона такая же уникальная смесь светлых и темных волос, как у нее.

– А мой любимый цвет – черный, – тихо добавляет Скайлар, словно раскрытие этой информации может каким-то образом подорвать ее решимость меня избегать.

– Черный – это не цвет, – говорю я. – Вообще-то это отсутствие цвета.

Она оборачивается ко мне ровно настолько, чтобы успеть закатить глаза, – потом снова отворачивается к окну.

– Как скажете, мистер Фотограф.

Я смеюсь.

– Ладно, черный так черный. Спасибо, что сказала.

Она кивает и снова начинает разглядывать фотографию татуировки, а я погружаюсь в свой телефон. Я быстро набираю Мейсону эсэмэс, сообщая, что у нас есть месяц на то, чтобы организовать лучшую не-деньрожденную вечеринку в истории.

Глава 28

– Чего еще ты мне не рассказал, Дикс?

Хотя Мейсон уже две недели помогает мне готовиться к вечеринке, мы впервые встретились после нашего последнего похода в бар. Вечеринка, которую мы готовим, – это больше, чем не-деньрожденная вечеринка для Скайлар. По совету Бэйлор, мы совмещаем ее с вечеринкой в честь будущего ребенка.

– Не рассказал? – переспрашивает Мейсон, когда мы перемещаем последние запакованные коробки на цокольный этаж.

Я аккуратно ставлю коробку в кладовку. Потом достаю из кармана маркер и подписываю: «Школьные вещи Эрин». Если рассуждать логически, то я, конечно, понимаю, что нет никакого смысла все это хранить. Там в основном фотографии класса, письма и сертификаты. Но я не могу заставить себя выбросить пять лет жизни Эрин в мусорное ведро. Мне и так тяжело было освобождать кабинет.

– В смысле, какие еще секреты ты мне не рассказываешь? – Я закрываю маркер колпачком и смотрю на Мейсона. – Сначала ты не рассказал мне про письма, которые Эрин написала. Потом утаил информацию о том, что Скайлар с кем-то встречается. А теперь я выясняю, что моя жена сделала себе татуировку. Чего еще я не знаю, черт побери? Ты, кажется, знаешь о моей жизни гораздо больше, чем я.

Мейсон поднимает руки в знак капитуляции.

– Эрин заставила меня поклястья, что я ничего никому не скажу, дружище. Ну а чего ты ожидал? Эрин не из тех, кому можно что-то пообещать, а потом не сдержать обещания.

Чувство вины растекается по каждой клеточке моего тела. Я думаю об обещании, которое нарушил, когда сбежал. Это был единственный раз, когда я подвел Эрин. Подвел Скайлар и ребенка. Подвел самых важных для меня людей. Я поклялся исправить свою чудовищную ошибку. Возможно, эта вечеринка как раз и даст мне такую возможность.

– Сколько всего писем она написала? – ворчу я, пока мы тащим большой стол, который спустили вниз и теперь пытаемся запихнуть в угол.

Мейсон качает головой и с сочувствием смотрит на меня.