Белые лилии

– Извини. Не могу сказать. Ты получишь письма, когда и если это потребуется. Ясное указание Эрин. Я дал ей слово. Слово скаута!

Когда мы возвращаемся к лестнице, я шлепаю его по затылку.

– Блин, ты же даже не был бойскаутом!

Он, смеясь, пытается увернуться.

– Так как у вас дела со Скайлар?

Я фыркаю носом.

– Эта женщина – просто ходячее противоречие. Я знаю, что она меня хочет. Я это чувствую. Она сдерживается, но я никак не могу понять почему. И этот говнюк Джон все еще тут крутится. Жаль, что она его еще не отшила. Я ее не понимаю, Дикс.

Мы стоим в дверях бывшего кабинета, разглядывая плоды своего труда. Я добавил последний штрих – цветы, которые доставили сегодня утром вместе со всем остальным.

Мейсон поправляет картину, которую мы повесили.

– Может, она думает, что ты просто выполняешь последнее желание Эрин? Ты ей говорил, что это не так? – Он вопросительно смотрит на меня. – Может, пора уже сделать широкий жест, друг мой?

– Разве не для этого мы устраиваем вечеринку?

Мейсон смеется:

– Кто угодно может организовать вечеринку, Грифф. Важно, что ты сделаешь на вечеринке.

Я киваю, обдумывая его слова, и тут у меня в кармане вибрирует телефон. Увидев высветившееся на экране имя, я улыбаюсь. Я провожу пальцем по экрану, отвечая на звонок, и включаю громкую связь.

– Привет, Пайпер! Спасибо, что перезвонила. Я знаю, что у вас там уже поздно.

– Ты хотел со мной поговорить про вечеринку, которую организуешь для Скайлар? Не знаю, чем я могу тебе помочь из Стамбула.

Я незнаком с Пайпер лично. Но Скайлар и Бэйлор так много о ней говорят, что мне кажется, что мы уже встречались. Мне хорошо известно, что она редко приезжает домой. Скайлар сказала, что в последний раз Пайпер приезжала на свадьбу Бэйлор, и то всего на два дня.

Я знаю, что шансов у меня немного, но все равно спрашиваю:

– Я бы хотел сделать Скайлар сюрприз и пригласить на вечеринку тебя.

После долгой паузы Пайпер отвечает:

– Я не могу, Гриффин.

– Я с удовольствием оплачу тебе билеты в оба конца. Я даже настаиваю на этом, Пайпер. Было бы очень здорово, если бы ты приехала.

– Нет, вряд ли, – говорит она. – Дело не в деньгах. Я просто не могу.

– Ты говорила с Бэйлор? Она сказала, что это вечеринка в честь дня рождения и в честь будущего ребенка? Я знаю, что для Скайлар и всех остальных членов вашей семьи это очень важно.

– Нет, Гриффин, – Пайпер повышает голос. – Просто забудь об этом. Я пришлю подарки. Я позвоню Скайлар. Но я не смогу приехать. Извини.

Я смотрю на Мейсона: может, у него будут какие-нибудь гениальные идеи? Он пожимает плечами.

– Пожалуйста, подумай об этом, – прошу я. – Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты приехала.

Я слышу, как она тяжело вздыхает в трубку.

– Какими еще словами тебе это объяснить? Я не приеду. Я уже сказала Бэйлор, когда она меня упрашивала. Мне пора. Уже поздно.

Я даже не успеваю попрощаться, потому что Пайпер вешает трубку.

– Ну и стерва! – говорит Мейсон, собираясь уходить. – Невозможно даже представить себе, что она родственница двух других сестер Митчелл. Что с ней случилось?

– Не знаю. Но она вовсе не создала у меня впечатления того милого человека, каким они все ее считают.

Я провожаю Мейсона до двери.

– Спасибо, дружище! Ты мне очень помог. Ты хороший друг.

Он наклоняется и обнимает меня так, как могут обниматься только двое уверенных в себе гетеросексуальных мужчин.

– Я всегда готов тебе помочь, Грифф. Ты же знаешь.

– Пап, перестань уже извиняться!

Я закатываю глаза, потому что мой отец этого не видит: мы говорим по телефону. Каждый раз, когда мы разговариваем – а в последнее время это происходит примерно раз в неделю, – он говорит, как сожалеет о том, что оставил нас с мамой. Я откидываюсь на спинку дивана и размышляю о том, что был бы лицемером, если бы не простил его после того, как сам, в сущности, сделал то же самое.

Ну ладно, я сбежал всего на пару месяцев, а он не появлялся у нас несколько лет, но я пытаюсь проявить к нему снисхождение и наладить отношения. Я бы не сказал, что мы теперь будем ездить вместе в отпуск. Но я открыт для общения. Даже дружелюбен. Эрин была бы счастлива.

Мы говорим про Мейсона и про свинью, которую ему подложил Джонни Хенли, отказавшись уйти из команды. Я опускаю руку между подушкой и подлокотником дивана. Там что-то есть. Я засовываю руку поглубже и достаю целую стопку фотографий.

Моих фотографий.

Я изучаю изображения и ищу предлог, чтобы закончить разговор. Мы договариваемся пообедать вместе на следующей неделе и прощаемся.