Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Какая триста седьмая? - изумился женский голос. - Борис, ты не в себе, что ли? Кто так представляется?.. У тебя там все нормально?

- Нет, - после паузы ответил я.

- Это Мила! Ты что! Что у вас там? - голос зачастил. - Эй, Борис, где маленькая? Только не говори, что выпустил ее бегать по коридору, я тебе голову сейчас оторву...

- Нет, - повторил я.

- Что - нет?..

- В комнате никого нет, - оглянувшись на Голеса, объяснил я. - Все ушли. Я здесь случайно. Сейчас закрою и сдам ключи...

- Стой, стой, тпру! - закричала она. - А где все?! Где мой ребенок?

- Все ушли, - я потрогал повязку и почувствовал, что она намокла.

Мила задышала часто и испуганно:

- С кем моя девочка? Вы кто? Как вас зовут? У вас знакомый голос, не могу понять, где я его слышала... Пожалуйста, скажите, куда ребенка дели?..

- Все в порядке, - я снова оглянулся на Голеса, который начал делать протестующие жесты.

- Да что в порядке?! - Мила снова закричала. - Где она?

- С ней все хорошо. Ей купили попить, - я сжал кулак свободной руки, уверенный, что Голес сейчас кинется на меня.

- Стойте, я вас узнала! Вы с папой ходили тут по коридорам, да?.. Вы Эрик, кажется, у вас на глазу повязка?.. А что вы там делаете?

- Разговариваю с дознавателем. Вы не волнуйтесь, Борис тоже в порядке, он, наверное, с девочкой.

- Странно как-то... - пробормотала Мила. - Вам помощь не нужна?

- Да, - решился я. - Будьте добры.

- Ага, ага... - она отстранилась от трубки, сказала кому-то: "Сходи ко мне, посмотри, что там... оружие возьми" и вернулась. - Эрик, слушайте, сейчас к вам придут. Отца нигде не могу найти, звоню, бегаю, он как сквозь землю...

На рычаги легла рука Голеса:

- Все, хватит.

- Это была Мила, мама девочки, - объяснил я, пятясь от него к стене.

- А я догадался. Слышимость на высшем уровне, особенно когда она истерит. Иди-ка сюда. И больше не трогай телефон. Ты, похоже, звонил в мое отсутствие? Ведь верно? Ну? - он схватил меня за свитер на груди и подтянул к себе. - Что ты творишь? Учти, неприятности будут у тебя, а не у меня... - в голосе его, однако, поубавилось уверенности.

- А где тот сверток? Мой? - спросил я, на всякий случай отворачивая лицо. - Где то, что в нем было?

- Ты это не докажешь, - он вытер свободной рукой вспотевший лоб. - Сейчас вот что. Мы поднимемся наверх и пойдем в мою машину. Там...

- Сразу говорю: к вашему свертку я и не притронусь. Нет отпечатков - не моя вещь.

- С-сука! - он изо всех сил встряхнул меня и толкнул к стене, так, что я впечатался в нее затылком. - Притронешься, куда ты денешься! - он шагнул ко мне, и что-то твердое и ледяное (даже сквозь свитер ощущался неживой холод металла) уперлось в мой живот. Я понял, что это, и почти не испугался, лишь сердце рванулось бежать.

- Сука! - повторил Голес. - Что, папашу наслушался? Он тебе много о своей работе рассказывал? Что - думаешь, я его не помню? Да я при нем семь лет младшим дознавателем бегал, пока он по кабинетам штаны протирал. Я как фамилию твою услышал, сразу понял, чье ты отродье.

Я подумал: убьет или нет? Может быть, убьет, погрузит в машину, как свиную тушу, и вложит в руки сверток с неведомыми листовками, а потом заберет Полину и уедет творить свое правосудие. И ведь сотворит, состряпает дело, раскрутит его на всю страну и получит вожделенные нашивки на рукава...

- Голес, пустите меня, вы же совершаете преступление!

- Пошли, я сказал, - твердый предмет нажал сильнее. - Пистолет я сейчас уберу, но недалеко. Ты спокойно выходишь, идешь прямиком к лифту, мы поднимаемся и садимся в машину. Если по дороге кто-то что-то спросит, молчи. Я сам все объясню. У меня есть полномочия арестовывать кого угодно. И даже здесь, в специальной зоне.

Я отлепился от стены и неуверенно пошел к двери.

- Давай, давай, - подбодрил Голес. - Выходи.

Кто-то приближался с той стороны быстрыми деловитыми шагами, и я медлил, поджидая его ("Господи, помоги мне, пожалуйста, помоги!"), потому что лишь в этой маленькой комнатушке, впритык забитой мебелью, дознавателю было совершенно некуда сбежать. Рискнет ли он стрелять? Вряд ли. Тогда его просто не выпустят, зажмут здесь и порвут на части.

Дверь распахнулась, и на пороге появился свинья Лемеш в расстегнутом белом халате, из-под которого выглядывала полувоенная форма с желтым значком радиоактивности на груди. "Тебя мне не хватало!" - чуть не заорал я прямо в его круглую физиономию, от которой так и разило энтузиазмом. Но Лемеш не дал мне издать ни звука.

- Чего стряслось-то?! - гаркнул он, быстро обскакав взглядом помещение. - Где мелкая?

Я выдохнул, сообразив, наконец, что он - и есть тот человек, которого прислала Мила. Естественно - а почему нет?

- Чего застыл? - сказал мне Лемеш и кивнул на дознавателя. - Это что за хмырь в лаборатории? Э, дядя, документы-то покажи, - он повелительно вытянул вперед ладонь, отодвигая меня, как куклу. - Ты на меня не зыркай, вижу я твою форму, да мне по барабану - я документы хочу. А ты, - его добродушно-язвительные глазки скользнули по мне, - вали-ка в коридор, сейчас Мила придет, будешь с ней объясняться...