Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Правило номер два: если тебе что-то непонятно, прими это как данность. Представь, что ты, скажем, на другой планете - тебе легче станет.

В шлюзе было тепло, гудели электрические моторы дверей, стальной пол вибрировал от каждого шага. Чуть испугав Юлю, откуда-то появилась женщина лет пятидесяти в синем рабочем халате и молча протянула руку за карточками.

- Девушка с нами, - уверенно сказал Татьяныч, - До платформы. Слушайте, я думал, тут тоже никого...

- Никого и нет, - прокуренным голосом подтвердила тетка, - А кому тут быть? Мы вот - сутки через трое. И все. Рюкзаки получите. Просроченные, правда, пять лет не меняли. Но сойдет, лекарства только выкиньте.

- Лекарства-то у нас есть, - Татьяныч кивнул на штабель картонных коробок в руках Зуба, - Вам как, йод, парацетамол не нужен? Вата? Бинты?

Тетка засмеялась:

- Аптека с доставкой на рабочее место?.. Да не надо, есть все. Особенно бинты. Нас же взрывали, вы в курсе?

Юля вздрогнула. Татьяныч взял ее за локоть и кивнул женщине:

- В курсе. Но это все-таки не теракт, а так, мелкое хулиганство.

- Ну да, ну да... - женщина перестала смеяться, - Конечно. Надо теракта подождать.

- Я все понимаю, моя милая. И то, что войска надо прислать, тоже понимаю. Но я - сошка мелкая, а крупные тут не ходят.

Зуб уже сгрузил коробки на пол и регулировал лямки черного брезентового рюкзака с крупной надписью "Нефтехимик" на клапане. Лицо его оставалось непроницаемым, разве что морщины на лбу проступили резче.

- Все-таки пойдешь? - улыбнулся Юрий, - А как же жена, детишки?

- Не ерничай. С Юлей вон болтай, а меня пока не трогай. Я думаю.

- Чапай думает! Ну, надо же.

- Я с вами хочу, - тихо-тихо сказала Юля, - Пожалуйста. Возьмите.

- Нет, нельзя, - Татьяныч развел руками, - У тебя допуска нет. Меня посадят за нарушение правил. Надолго. Лет на десять. Хочешь, чтобы я сел?

- Врет, - хмыкнул Зуб, - Не сажают за это. Просто он отвечать за тебя не хочет, вот и все. Опасно там, совсем зона испортилась...

Прошмыгнула крыса. Тетка-дежурная прохаживалась взад-вперед по стальному настилу пола, сунув в карманы халата худые руки. У нее был вид от всего уставшего человека.

- Марат тебя отвезет, - сказал Татьяныч девушке, взвешивая в руке рюкзак, - Начальнику объяснишь, что это я распорядился тебе поехать с нами. Чтобы не влетело.

- Да все равно мне, - Юля поправила на голове красно-желтую кепку, - Сколько работать осталось? Отдел сокращают. Так и так выпихнут меня. И пинка на прощание дадут.

- Нас всех выпихнут, - философски заметил Зуб, - Еще года два, ну три, и станция закроется. Невыгодно нас держать. А я, кстати, ничего больше не умею, только АОС патрулировать. Вырос на этом. Вот веселуха будет...

- Хватит ныть, - попросил Татьяныч.

Все помолчали. Потом Юля спросила:

- Идете уже?

Юрий ей покивал:

- Удачи пожелай. Наверно, скоро вернемся. Не знаю. Должны.

Двинулись к шлюзовой двери, тяжелой, прочной, способной выдержать прямой зенитный обстрел. Надпись желтым по красному на четырех языках гласила:

"ВНИМАНИЕ! Зона действия Альтернативной Общественной Системы!

Просьба удостовериться, что карточки допуска по форме Љ 1Б находятся при вас. В случае попытки несанкционированного проникновения у вас есть 20 секунд, чтобы покинуть шлюз, после чего будет открыт огонь на поражение.

Приготовьте ваши карточки. Войдите за ограничительную линию.

Следуйте голосовым инструкциям".

Зуб и Татьяныч шагнули вперед, Юля осталась. Она смотрела, как две карточки исчезают в приемной щели, и на панели загорается яркая зеленая лампочка. Это было до смешного похоже на кадры из какого-то фантастического фильма о секретных лабораториях, и она, не удержавшись, фыркнула.

- Возьмите ваши карточки, - четко произнес усиленный динамиком мужской голос и повторил то же самое на английском, французском и немецком, - Нажмите "Ввод".

Дверь поехала со скрежетом застоявшегося механизма, и в расширяющуюся щель ровно задул неживой тоннельный ветер.

"Смотреть-то никто не запрещает", - мельком подумала Юля, стоя за ограничительной линией и нервно теребя ногти.

Это было то же самое, что стоять, склонившись над раскрытым люком самолета на высоте двух тысяч метров. Так же хватает за сердце. Сколько раз читано, сколько слухов пересказано, а все равно неизвестность страшит, как смерть. Не дышать - и в пустоту. Одним взглядом, за несколько секунд, объять все, что есть по ту сторону - и запомнить навечно.

Там было полутемно, горели вполнакала электрические светильники, блестели пустые ровные рельсы, убегающие в глухую черноту. Сухая ровная платформа зияла, как чистый лист бумаги - без слов, а вот между рельсов стояла вода, черная, как нефть.

- Э, а поезда-то почему нет? - изумился Татьяныч. - Должен пять минут как здесь стоять. Не понял - замены не будет?

- Не придет, заведем дрезину, - буркнул Татьяныч. - Делов-то... Вот, я помню, в девяносто третьем...