Белые паруса

К ужасу наблюдавшей за ними Айрис, Дойл отбросил клинок в сторону, проворно наматывая верёвку на левую ладонь. Когда же Оливер бросился на пирата, он с разгона напоролся подбородком на выставленную им вперёд себя верёвочную преграду.

В мгновение ока Дойл обернул верёвку удавкой вокруг шеи экс-губернатора и, заставив рухнуть на колени, принялся его душить.

Оливер надсадно захрипел, задыхаясь.

Перехватив полный ужаса взгляд Айрис Дойл с исказившимся от ярости лицом разжал пальцы.

Оливер сорвал удавку и рухнул на четвереньки и, надрывно кашляя, пытался отдышаться.

Дойл повернулся к своим парням со свойственной ему кривой улыбкой:

– Чуть башку мне не оттяпал, – довольно протянул он.

Пираты смеялись, вполне довольные увиденным зрелищем.

– Что с этими делать? – кивнул каконир на толпящихся за спиной сдавшего судна Оливера солдат.

– Пока в трюм. Там – разберёмся.

Мужа Айрис тащили в сторону, словно тяжёлый куль с картошкой.

Дойл с плеском умывшись в одной из бочек с водой, вернулся к Айрис. Его загорелые руки казались вызовом, брошенным изящно вырезанным перилам.

– Я походил по многим морям. Заходил в сотни гаваней. Но куда не зайти, везде одно и то же. Везде есть люди, с которыми лучше не ссориться. Думаете, ваш муж способен усвоить эту простую науку?

– Думаю, что ему поздно. Он уже поссорился со всеми, с кем только можно.

– Ну-ка, погляди на меня? – мозолистые пальцы Дойла вновь сомкнулись на подбородке Айрис. – Я что-то сделал не так? Довольна ты или нет – плевать! – упрямо мотнул он головой. – Я сделал это не ради тебя…

Айрис улыбнулась:

– Что именно, Дойл? – подначивала она. – Захватил корабль? Оставил живым моего мужа? Мы оба знает, что и то, и другое ты сделал именно для меня. Хотя… я начинаю думать, что из меня получится чертовски привлекательная и мало скорбящая вдова.

Лицо её посерьёзнело:

– Я благодарна тебе за то, что ты не убил его. Спасибо!

– Для тебя так важно, чтобы это жило? – с нажимом спросил Дойл.

Айрис отвела взгляд, прячась от его вопрошающих глаз:

– Мертвые уже ничего не чувствуют, в отличии от живых. Смерть – это слишком просто.

– Зато тот, кто мёртв, уже никогда не сумеет навредить. Тех, кого ненавидим мы, можно оставлять в живых. Но тех, кто ненавидит нас, миловать опасно. Боюсь, как бы нам не пожалеть о своём, мать его, милосердии.

Сам того не зная, Дойл сказал то же самое, что всегда говорил отец Айрис.

«Враг лишь тогда перестанет быть врагом, когда он мёртв».

Мужчины не признают полумер. И, может быть, они в этом правы?

– Оливера увезёт в Анадолию, – постаралась успокоить свои сомнения Айрис. – Он никому не навредит.

– Ты уверена?

Айрис тяжело вздохнула вместо ответа. Разве можно быть в чём-то уверенной?

– Придёшь ко мне сегодня ночью? – увела она разговор в сторону.

– Приду, – пообещал Дойл. – Как только управлюсь с делами.

– Буду ждать.

Айрис приводила себя в порядок со всей тщательностью, с которой раньше всегда готовилась к свиданию с мужем. Она не слышала, как Дойл вошёл.

Когда обернулась, он уже был в комнате.

– Угостишь? – кивком указал он на стоящее на столе вино, предусмотрительно оставленное Энни.

Не дожидаясь ответа прошёл, взял бутылку и сделал несколько глотков прямо из горла.

Айрис прикусила губу, чтобы не возмутиться по поводу такого невоспитанного свинства, но сдержалась.

Чего ожидать? Манеры этого человека приказали долго жить задолго до их встречи.

– Хорошо, что ты пригласила меня сама, – проронил Дойл, ставя бутылку обратно на стол. – Мне не пришлось проявлять грубость.

– А тебе бы этого хотелось? – тихо спросила Айрис, приближаясь к нему.

Она опустилась на пол, садясь у его ног, нарочно занимая такое положение, чтобы смотреть на него снизу-вверх.

– Хотелось бы быть со мной грубым? Жестоким? Настоящим мужиком? Да, Дойл? Ты рад видеть меня тихой и покорной у своих ног? Такой, как сейчас?

Пальчики её игриво и провокационно, скорее даже наглядно, чем ощутимо, заскользили по внутренней стороне бедра Дойла, от колена – вверх.

Перехватив её кисть он рывком подтянул Айрис к себе:

– Грубым и жестоким с женщинами я быть не люблю.

Подхватив её с пола словно пушинку, он подхватил её на руки:

– Чего ты хочешь? – спросил Дойл, глядя Айрис в глаза.

Она оплела его руками, ногами, всем телом, словно ползучая лиана дерево:

– Тебя. Я хочу тебя. И к чёрту разум, долг, риски! Пусть всё подождёт до завтра. Просто возьми меня. Прямо сейчас.

Несколько коротких секунд они глядели друг другу в глаза. Потом их губы сошлись в сладком поединке.

Жаркий мир раскачивающейся каюты. Руки Дойла, сминающие легкие, едва весомые складки пеньюара Айрис. Его пальцы, скользящие по её обнажённым бёдрам. Всё пьянило.

Дойл словно пробовал на вкус чуть солоноватую, гладкую, как дорогой атлас, кожу на горле и груди Айрис, заставляя её до боли запрокидывать дико кружащуюся голову. Извиваться, то ли в попытке отстраниться от его твёрдого, как дерево и упругого, как каучук, тела; то ли, напротив, от желания слиться с ним как можно плотнее и сильнее. Так, чтобы не осталось ни разделяющего их тела дюйма.