Белые паруса

Дойл весь разом подобрался. Глаза его горели яростным возбуждением. Голос зазвучал резко и отрывисто.

– Что за маневр ты намерен совершить? – тревожилась Айрис.

– Подойдём к кораблю противника с кормы. Там нам будут не страшны залпы его тяжёлых бортовых орудий. Мушкеты зарядим двойным зарядом пороха и подавим прислугу бортовых пушек.

– А разве мушкеты не разорвёт?

– Не разорвёт. Туго обмотаем их проволокой в несколько рядов, увеличив толщину стволов на несколько дюймов. Не беспокойся. Мы так не раз уже делали.

План Дойла казался Айрис рискованным. Для проведения придуманного им манёвра требовалась виртуозная ловкость как в управлении с кораблём, так и во владении оружием.

Однако переживания Айрис были напрасными. Дойл проявлял превосходные знания мореходного дела и расчётливую отвагу, в который раз дав Айрис возможность убедиться, что авторитет, который он пользовался среди диких банд Ранерлика, вполне им заслужен.

Заставляя «Сердце океана» плясать на опасном расстоянии пушечного выстрела от галеона, они подобрались ближе к корме вражеского судна и пушечным выстрелом вывели из строя руль противника. После чего беспомощный корабль стал дрейфовать по ветру, а они продолжили атаковать, обстреливая врага со всех сторон, пока жертва не выбросила белый флаг.

– Пойдёшь с нами на абордаж? – сверкнул зубами в довольной ухмылке Дойл, подмигнув Айрис.

– Вы с ума сошли?! – брызнул слюнями от возбуждения капитан Томпсон. – Вы хоть понимаете, во что втягиваете миледи?!

– Конечно, понимаю. Обеспечиваю себе безопасность. До тех пор, пока миледи с нами в одной шлюпке, мы выполняем волю короля.

– Но вы подвергаете её жизнь опасности!

– Посягнувший на жизнь губернатора будет отвечать перед королём.

– Только король далеко! А мушкетные пули – рядом!

Но благоразумных выкриков капитана Томпсона в горячке боя никто не желал слушать.

– Повяжи голову платком, – посоветовал Дойл.

– Зачем? – удивилась Айрис.

– Чтобы волосы не вспыхнули от пороховых искр. Взгляни, они носятся тут повсюду.

Чем ближе они подплывали, тем больше вырастал галеон, делаясь неприступной громадой. Высокая кормовая надстройка, в изобилии снабжённая балюстрадами, резными окошками, деревянными раскрашенными фигурами мифических существ, величественно возвышалась над водой.

Пушки продолжали изрыгать из своих жерл клубы оранжевых залпов, несущих смерть.

Пираты не оставались в долгу. На галеон летели калёные ядра, дико визжащие обрывки цепей, которыми вместо шрапнели зарядили пушки. Всё это методично крушило в щепы кормовую надстройку галеона.

– На абордаж! – заорал Дойл.

Его клич подхватило ещё сорок глоток.

Палаши сверкали над головами. Фитили дымились. С покрытых копотью лиц щерились яростным оскалом зубы.

Старший офицер галеона, одетый в изысканный чёрный костюм, встретил захватчиков со шпагой в руке, протянутой вперёд в знак полной и безоговорочной капитуляции.

При виде Айрис он застыл, выпучив глаза.

Несколько минут они оба остолбенело глядели друг на друга.

Кадык судорожно двигался по шее мужчины, словно он пытался проглотить застрявшее в глотке впечатление от неожиданной встречи.

– Айрис?! – наконец выдавил он из себя.

– Оливер? – губы Айрис медленно растянулись в недоброй улыбке. – Вижу, ты несказанно счастлив видеть меня живой и невредимой?

Муж ответил лишь взглядом, но в лице его читалась неприкрытая ненависть. Или мышцы его лица устроены несколько иначе, чем у других людей или он горячо, от всей души, желал бы дорогой жёнушке сдохнуть в тяжёлых мучениях, корчась от боли где-нибудь подальше и от места, и от времени их теперешней встречи.

Странное дело, Айрис была уверена, что этот жалкий слизняк больше не способен причинить ей боль. Но было больно. Из раза в раз, пытаясь просчитать его реакцию, Айрис исходила из того, что у человека априори есть совесть; что его мировоззренческая позиция, как на фундаменте, стоит на понятии порядочного или нет, правильного и неправильного.

Самое забавное, что раз за разом убеждаясь, что в случае с Оливером это не работает, она, почему-то, никак не могла с этим смириться. Со свойственной её натуре упрямством, отказывалась признавать простой факт – она глупо обольстилась ничтожеством, а всё то, что столько лет было альфой и омегой, в чём она годами черпала силу, было ложью, притворством, самообманом.

Нет, Айрис не мечтала вернуть Оливера. Сама мысль об этом была ей неприятна. Они расстанутся, этого уже не изменить. Но… ведь расставаться можно по-разному?

В жизни случается всё – это правда. Близкий человек может столь кардинально измениться, что перемены сделают его чужаком. Он может полюбить другого человека, ты можешь полюбить другого человека. Обо всём это страшно, не хочется думать, переживать – мучительно. Но жизнь есть жизнь.

– Жаль, – слова Айрис прозвучали куда искренней, чем ей хотелось бы самой. – Жаль, что всё кончается так.

– Ты опустилась до того, что связалась с пиратами? – срываясь на фальцет брызнул слюной Оливер.

– О! Посмотрите-ка, какую добычу мы поймали? Наш маленький экс-губернатор? – загремел хриплый голос Дойла. – Вы ошибаетесь.

– Ошибаюсь?