Белые пешки

Страницы все были в синих пометках. Девочка глядела на них и нежно улыбалась.

…Девочка лет шестнадцати склонялась к подруге с зеленой лентой в волосах и шептала:

– Да, вдруг получится? Ну… книга. Менделеев благодаря сну сделал таблицу, которой мучает весь мир, а мы можем сделать сборник.

– Которой будут мучиться школьники, когда она станет классикой? – подруга прыснула. – Ну ты даешь, Аська! А если никому она на фиг не будет нужна?

Девочка помедлила. А потом упрямо улыбнулась:

– Ну… нам же будет? Разве это не главное? Я очень хочу попробовать. Но одна боюсь.

Глаза подруги округлились. Она подергала себя за хвостик ленты, сморщила нос, осмотрелась и шепнула:

– Знаешь… вообще я тоже. Давай бояться вместе?

– Как Котенок Гав и Щенок Шарик. – И девочка под столом взяла подругу за руку.

В детстве она так не делала: папа руку обычно не давал, а мама – только если сама цапала за запястье, больно цапала, и сразу дергала, и тащила. Друзья же давали руку всегда, да еще улыбались. И это было здорово – сплести ладошку с ладошкой подруги или пальцы с пальцами Макса. Правда, девочке казалось, что так – все время хватаясь за кого-то – она никогда не вырастет. Но пока это было неважно.

…Девочка лет семнадцати смотрела «Бэтмена» по СТС и плакала. У нее изменилось все: город и школа, квартира и улица; выросла грудь; появились друзья; завелся парень; пропал парень. Но по каналу детства крутили все те же мультики – наверное, потому, что новые были каким-то ужасом. Иногда девочка хватала сотовый, набирала номер и слушала гудки. Трубку не брали. Не взяли ни разу. Только когда «Бэтмен» кончился, в сотовом ласково прошептали:

– Привет, Асёна. Да… вот такой вот я дурак.

Секунды три девочка молчала, а потом прошептала:

– Я без тебя не смогу.

И не смогла.

Девочка оттолкнула все протянутые к ней руки, потому что одну, самую важную, протягивали ей из сердца моря. Без нее остальные казались просто частью темного людского леса, корявыми ветвями разнопородных деревьев. Девочка отвернулась и побежала. Она искала море. А шесть деревьев людского леса повздыхали – да и потянулись к солнцу и небу.

Девочка не нашла море. Она бежала так долго, что заблудилась в чаще, где горели тысячи злых зеленых глаз. Сгустились тучи, стало темнеть, поднялся ветер – а девочку никто не искал, и ее тропа заросла. И только тогда девочка что-то поняла. Попыталась выйти. Ветки показали ей путь. Но уже росли слишком высоко.