Белые пятна

И гнул в три погибели этот подленький страх, заставлял пресмыкаться, извиваться, ползать на брюхе. Но что может грозить у нас человеку порядочному, способному, честному, ни на йоту не отступившему от закона, достойно делающему свое дело? Да будь у этого Двойриса и взаправду какие-то «дяди», «тети» и «связи» — ну и что?

А благодарность… Нет, не на «спасибо» рассчитывали те, кто ему услужал. И чаще всего — не на зонтик из-под полы, не на банку икры. А на словечко, которое Двойрис где-то может за них замолвить. Ведь кто они и кто Двойрис? Титан! Сила! Может все что захочет. Пробить, вознести, прославить, устроить, назначить… И вот ведь беда: иногда действительно пробивал. Интригами и обманом, но пробивал. Потом сам же он об этом трезвонил. Набивал себе цену…

Безответственность и легкомыслие, честолюбие и карьеризм толкали людей, которым доверены большие социальные ценности, на ничем не оправданные поступки, не совместимые с нашим законом, нашей моралью, всем образом нашей жизни.

Оттого-то и нужно говорить об этих постыдных фактах вслух, громогласно, ничего не тая: не случайно ведь те, о ком рассказано в этом очерке, больше всего боялись огласки.

1979

* * *

О деле Двойриса газета информировала читателей еще несколько раз — по мере того как различные организации проводили проверку содержащихся в очерке данных и делали выводы.

Первой откликнулась партийная комиссия при МГК КПСС. Она сообщила, что за многолетний обман партийных и советских органов, систематические мошеннические действия с целью личного обогащения Двойрис исключен из рядов КПСС.

Затем была опубликована информация о решении комиссии по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР лишить Двойриса персональной пенсии республиканского значения.

Из официального ответа Министерства обороны СССР читатели узнали, что «по представлению министерства Президиум Верховного Совета СССР отменил Указ о награждении Двойриса З. С. орденом Красной Звезды как участника Великой Отечественной войны, каковым он в действительности не являлся».

Московский городской суд уведомлял читателей о том, что решением коллегии по гражданским делам «взысканы в доход государства неосновательно полученные Двойрисом денежные средства, в том числе пенсия, которую он незаслуженно получал в течение многих лет: всего 27 333 руб. 65 коп. Взыскание обращено на дачу Двойриса в поселке Ильинское, изделия из хрусталя и антикварные вещи».

Пришли обстоятельные ответы из Новосибирского и Нальчикского горкомов КПСС, из Министерства промышленности средств связи СССР, из парткома МПС СССР и других организаций. В этих ответах сообщалось о строгих партийных взысканиях, наложенных на лиц, проявивших безответственность и попустительство и способствовавших тем самым противоправной деятельности Двойриса.

Единственным из упомянутых в очерке пособников, не понесшим тогда никакого, хотя бы символического, наказания, оказался директор первого московского гастронома Соколов. Долгие годы он был среди тех, кто угождал Двойрису и оберегал его от разоблачений. Теперь, когда об этой неблаговидной роли рассказала печать, благодетель сам прибегнул к помощи благодетелей. Люди, которые паслись возле кладовок и подсобок «его» гастронома, в том числе и те, чей труд на ниве науки или искусства пользуется заслуженной известностью, ринулись на защиту «обиженного» директора, оплачивая своими титулами, званиями, именами многолетние его услуги. Отрицать факты они не могли, но дали им толкование, удобное для Соколова: в их «трактовке» Соколов предстал отнюдь не пособником мошенника и прохиндея, а его жертвой — благодушным добряком, клюнувшим — из самых лучших, разумеется, чувств — на ловко подброшенную приманку.

Среди многих писем в защиту Соколова пришло и письмо от подчиненных директора: его заместителей, заведующих секциями, продавцов старших и младших. «Об авторе очерка (цитата не точна. Вместо слов: «Об авторе очерка» было написано: «О гражданине таком-то». — А. В.) мы не можем сказать ничего хорошего. Про что бы он ни писал, все ему не так… А вот товарища Соколова Юрия Константиновича мы знаем как человека кристальной чистоты, редкой скромности, порядочности, бескорыстия, преданного своему делу… Все силы он отдает развитию советской торговли».

Этот набор трескучих штампов, увы, привел к желанному результату. Желанному — для «кристального». Вышел чистеньким из грязной истории. Спасся… Но ненадолго.

Про пособников Двойриса в очерке было сказано: «Никаких нарушений… эти люди (так хотелось бы думать!) не совершали». Так, действительно, хотелось думать, но пришлось думать не так. Минуло несколько лет, и «кристальный» был арестован, предан суду и осужден. Вместе с ним разделили скамью подсудимых и многие из заступников: замы и завы… Все это была одна шайка, одна мафия — участие в махинациях Двойриса оказалось лишь ничтожной частью ими содеянного. Именно страх перед разоблачением заставил их угождать аферисту, безошибочно определившему, каких акул он поймал на крючок.