Белые росы (СИ)

— Как вы уже догадались, это влияние растения, его называют цветок Лукреции и используют в психотропных препаратах, любовных зельях и противоядиях к ним. В небольшом количестве пыльца используется в медицине, из нее варят лекарства, антидепрессанты, но в большом количестве пыльца цветка Лукреции действует, как сильный наркотик, пробуждая в человеке его скрытые страсти и темную натуру.

— То есть, вы скрытый сексуальный маньяк-эротоман? — Катя нахмурилась, качнув недовольно головой.

— Хорошо ещё, что маньяк, а не убийца, — пожал плечами Снейп. — Я ведь мог и непростительными начать кидаться, а после загреметь в Мунго с поехавшей крышей. Вполне возможно, причиной моего поведения могло быть и длительное воздержание, хотя, благодаря этому, вы не лежите тут со свернутой шеей, а я не сею насилие по школе. У всех есть свои демоны, и пристрастие к противоположному полу — ещё не худший вариант, вы хотя бы успели среагировать и вырубить меня до того, как кто-то пострадал.

— Но почему такое опасное растение находится в школьной теплице? — Катя не заметила, что от возмущения начала кричать. Снейп поморщился от шума, но пояснил:

— Цветок был один, его держат тут, чтобы в будущем сварить из него противоядия против любовных зелий — студентки очень любят пичкать ими своих избранников, а парней потом лечить приходится. Но поспевает пыльца летом, в июле-августе, и уже с мая, за два месяца, растение накрывают колпаком, чтобы никто не пострадал. Через полмесяца Помона должна была накрыть растение, ожидая созревание, но оно почему-то дозрело на четыре месяца раньше, и все чуть не закончилось плачевно.

— Какое потрясающее совпадение, — едко отметила Катя.

— Я не думаю, что это совпадение, — скривив губы, пробормотал зельевар. — И хочу заметить, мисс Лассер, что вам просто сказочно везёт, — вы не надышались пыльцы и смогли защитить себя, наверняка, у вас могущественный ангел-хранитель. Иных версий вашей удаче я найти не могу.

Катерина промолчала, она могла поспорить насчёт "везения", но то, что после череды покушений ей удалось выжить и остаться практически невредимой, — иначе, как потрясающим, неправдоподобным везением, и назвать было нельзя.

Расспрашивать зельевара о случае с василиском было явно не время, поэтому она помогла ему подняться, довела до замка, где они и распрощались, — Катя поплелась в каморку переодеваться, а профессор скрылся в подземельях, лечиться и размышлять.

Глава 19

Вода перестанет быть надёжным укрытием для концов, как только рядом заведется любопытный водолаз

Через пару дней, ближе к вечеру, Катерина сидела в кабинете мистера Филча, сортируя бумаги за своим столом и продолжая в десятый раз перерисовывать планы. У нее давно появился здесь свой стул, тумбочка и даже чашка, которую подарил сам завхоз в благодарность за рождественский кекс. Чашка была самой простой, без рисунка, зато вместительной, и, как говорится, дорог не подарок, а внимание. Из такой чашки можно было долго потягивать полуостывший чаек, а можно было заварить кашу, залив кипятком пачку овсяных хлопьев.

Инцидент со Снейпом вспоминался с заметным омерзением, но не был настолько пугающим, как канат или пузырящиеся растопленные латы на полу в коридоре. Или Катя начала привыкать к творящимся безобразиям, или просто начинала ехать крышей, и с этим срочно нужно было что-то делать. Зельевар не показывался, и она была только рада — не хотелось накапливать неловкие моменты, которые наверняка возникнут, хотя и неизвестно, кто будет источником неловкости — Катя к Снейпу ничего не ощущала, как и он к ней, но прецедент существовал, и так просто вычеркнуть произошедшее из памяти вряд ли получится.

Как бы в ответ на ее мысли, в дверь без стука просочился приснопамятный, не к ночи будь помянутый, профессор Снейп. Он огляделся, убедившись, что Катерина одна, и начал делать палочкой загадочные причудливые пассы, накладывая на комнату какие-то заклинания. Она молча наблюдала за его телодвижениями, но после Катерине надоело наблюдать, и она вернулась к работе, решив, что зельевар опять забыл выпить свои таблетки, вот и чудит.

Закончив махать руками, профессор уселся на стул перед Катериной и настойчиво потребовал:

— Рассказывайте.

— И вам здрасьте, профессор, и я хорошо поживаю, спасибо.

— Мисс Лассер, у нас не так много времени. Мои заклятия продержатся всего минут 40, а после директор снова при желании сможет засечь наши откровения. Вам бы уже нужно понять, что в школе и у стен есть уши, а свои бумажки вы выносить не можете, поэтому рассказывайте здесь и сейчас.

— О, вы настроены серьезно?

— Знаете, я не привык становиться жертвой чьих-то грязных проделок, обычно происходит наоборот, и сейчас я настолько взбешен произошедшим, что не собираюсь спускать это с рук просто так.

— Может, это была шутка. Или случайность. — Катерина была достаточно злопамятной, чтобы припомнить снейповское легкомыслие, когда ей самой приходилось туго.