Белые росы (СИ)

Она знала, что в стенах Хогвартса были полые трубы отопления, по которым шел теплый воздух, был кто-то умный, реализовавший в прошлом эту идею, но это не всегда помогало, и Катя всерьез подумывала, как можно было бы установить в школе батареи. Жаль, что здесь не работало электричество, — тогда можно было обойтись генераторами и электрообогревателями, декорированными “под старину”. Хотя и это было странно — у Аберфорта было магическое радио, многие дети и жители Хогсмида слушали приемники, значит, какое-то питание для приборов должно быть. Катерина сделала мысленную пометочку спросить об этом Флитвика, но вскоре они с сопровождающим дошли до теплиц, и она принялась за работу.

Каждый раз, исследуя замок, Катя погружалась в процесс с головой — ей не надоедало рассматривать старые каменные стены, резьбу и лепнину, потемневшее дерево перил, отполированное сотнями рук, кружева оконных рам, — замок строили с вниманием и любовью, многие сотни лет опекали, как любимого ребенка, и сам замок верно выполнял свою работу, защищал детей и преподавателей, был им настоящим уютным домом. У Катерины сердце кровью обливалось, когда она наблюдала следы ветшания, трещины, пятна плесени, от которых хотелось избавиться.

Женщина изучала каждую стену, каждый шов, буквально утыкаясь носом и не стесняясь забираться в самые темные, укромные уголки. Она отлично осознавала, что ее мания попахивает фанатизмом, но не могла представить другого подхода к любимой работе. В конце-концов, любой профессионал, увлеченный своим ремеслом, — фанатик, и без этого нельзя добиться настоящих успехов в избранном деле.

Она внимательно рассматривала фундамент, делая пометки в плане, замечая потенциально аварийные места, отводила в стороны плети плюща, покрывающие стену, а зельевар охотно приходил на помощь, иногда поправляя заросли у стен замка несколькими движениями палочки.

Вскоре они дошли до теплиц. Занятия закончились, профессор Спраут отправилась пить чай с мадам Помфри, как делала частенько по вечерам, но оставила Кате ключи в горшке у входа, предупредив не входить туда без сопровождения мага. Впрочем, предупреждение было излишним, — Катерина и так не любила ходить в теплицы, разумно опасаясь лишиться руки или головы, столкнувшись с каким-нибудь чересчур прытким представителем магической флоры, но и оставить теплицы без осмотра не могла — это тоже часть замка, хотя и вряд ли там будет что-то, особо интересное архитектору.

Войдя внутрь, она осмотрелась по сторонам, изучая окружающее ее растительное великолепие. В Хогвартсе было несколько теплиц, и в них были собраны магические растения со всего мира. Многие из них студенты изучали на занятиях, но были и редкие экземпляры, необходимые для приготовления зелий, и не все они были безопасными. Мандрагоры могли убить криком, если ненароком задеть горшок, дьявольские силки душили жертву, усиливая захват по мере сопротивления, а мимбулус мимблетония выделяла смердящий липкий сок, намертво пристающий к коже. Были растения, которые плевались колючками, дрались ветками, отпугивали едким запахом или отравляли ядовитой пыльцой. Обо всем этом любезно поведал Снейп, взяв на себя роль экскурсовода и предупреждая Катю держаться подальше от особо опасных горшков.

Сами теплицы были оформлены с умом и вниманием к деталям — разные виды почвы для разных растений, хорошая система вентиляции, много света, соблюдение температурного режима и влажности. Что-то росло в горшках, что-то на грунте, что-то в деревянных ящиках, но была и система гидропоники, позволяющая подвешивать растения и выращивать их буквально в воздухе.

Все здесь, казалось, было нормально — подпорки целы, следов заплесневения не видно, и даже стекла без трещин — Помона Спраут держала свою вотчину в идеальном порядке, поэтому могла спокойно пускать визитеров, не особо беспокоясь о последствиях. К тому же, в присутствии Мастера зелий-Снейпа во время осмотра и не могло ничего произойти, — травологию, как близкую зельям дисциплину, он знал отменно.

Исследователи находились в отдаленной части третьей теплицы, где царила тропическая жара и высокая влажность, подходящая для экзотических растений из Южной Америки и Азии, и уже собирались уходить. Зельевару было душновато, он ворчал, жалуясь на жару, а Катя упрямо продолжала лазить у стены, рассматривая сливные отверстия — там могло что-то зацвести или заржаветь, хоть и мелочь, но в будущем потребует замены или починки.

— Мисс Лассер, если мне станет дурно, нести меня будете сами, — капризничал профессор, в этот раз изображая из себя нежную фиалку. Образ ему откровенно не шел, а Катя бесилась, раздраженная тем, что ей мешают, и мысленно обещала, что тут его и прикопает, используя, как удобрение для цветочков.