Белые Шрамы: Мелодия Грома (СИ)

– Это так. Твой ответ более, чем удовлетворителен. Мои братья из XIII-го легиона — это нечто невообразимое. Каждое движение всегда выверено с нечеловеческой, даже для Астартес, тщательностью и скрупулезностью. Каждый патрон попадает исключительно в цель. Холодная, пугающая точность, отдающая механичностью. Будто машина Адептус Механикум, воплощенная в человеческом обличье и наделенная лишь одной целью – убивать.

В голове у Кантриера начало туманиться, глаза немного поблекли, а взгляд начало водить из стороны в сторону. Он начал наощупь пытаться найти какую-то опору. И он нашел. Твердость, с которой стоял капеллан, легко было спутать с чем-то неживым: металлическими стеной или поручнем. Кантриер опёрся рукой на ногу космодесантника, чем вызвал взгляд, полный подобия укора.

– А тебя легко впечатлить, Кантриер. Привыкай. Мои истории полны крови, смертей… и хохота. И коль ты теперь мой личный хронист, ты должен уметь сохранять ясность ума в такие моменты. Ведь на нашем пути, их встретиться невероятно много.

– Да, господин Сыкрин. Я прошу прощения. – пытаясь встать на свои две ноги, вполголоса сказал летописец.

– Хватит извинений, Кантриер. Осмотрись. Мы, в конце концов, на месте. Тебе предстоит проводить здесь много времени, так что я на твоем месте начал бы изучение аппаратуры и инструментов прямо сейчас.

– Да, да. – произнес человек, осматривая центр комнаты.

Четыре цилиндра с натянутой на них кожей, неизвестного происхождения. «Это, должно быть, барабаны.» – выговорил про себя Кантриер. – «А это? Лютня?» Недоумение посетило мысли музыканта неспроста. «Лютня», точнее, ее корпус, гриф и колковый блок, были сделаны из каких-то металлических отходов, похожих на отвалившиеся куски кормы космического фрегата.

– Мой господин… Я… Эм… Я не уверен, что смогу играть на этой «лютне». – неуверенно выразился Кантриер.

– Что-то не так, летописец? Что тебя не устраивает? Я уверен, что ты понимаешь, что в наших обстоятельствах достать тебе инструменты, сделанные по всем правилам, невозможно. Ведь понимаешь же?

– Да, да, я это понимаю, господин. Но ведь… Она из металла и у меня нет плектра.

– То, что она из металла, это не ошибка. Смотри. – капеллан подошел к лютне, поднял ее и развернул, представив мужчине тыльную сторону инструмента, в которую воткнут провод, тянувшийся в джунгли шнуров и кабелей. – Так и задумано. Эй, ты! Включи лютню на секунду.

Сервитор, повиновавшись команде легионера, послушно начал нажимать кнопки. Что-то загудело, издав высокочастотный короткий звук, оповещающий о работе механизма. Драз Кантриер не сразу заметил, что в комнате, кроме него, Сыкрина и пары сервиторов, находился еще кое-кто. Его выдало свечение единственного изумрудно-зеленого глаза. В полной темноте, это око, будто левитировало в пространстве, чем-то напоминая серво-череп.

– Сыкрин, сначала слово, теперь музыка. Ты решил познать все иррациональные и бесполезные «изобретения» людей? – язвительно отметил трансмеханик.

– Нет, нет, Гинс Найзер. Я всего лишь желаю продемонстрировать моему летописцу как именно будет работать созданная тобой лютня. – ответил ему космодесантник, без капли насмешки, после чего повернулся опять к своему хронисту. – Драз Кантриер, поприветствуй Гинса Найзера, трансмеханика нашей с тобой роты. Ты будешь поддерживать боевой дух легиона под его присмотром. Думаю, присмотр был бы более бдительным, будь у Найзера оба глаза заменены аугментами.

– Это же не то, что вы называете юмором? Звучит жалко. – зашипел Найзер, выезжая из тени. Даже от подобия гуманоида в этом существе осталась лишь тень, осветленная лампами всевозможных индикаторов Механикум.

– Я признателен вам, господин Найзер. Это большая честь для меня. – выказывая уважение, склонил голову мужчина.

Управляющий блоком коммуникации никак не отреагировал. Полусекундное молчание, будто предсказывая неловкость, нарушилось гулким, механическим звуком, схожим с примитивной нотой. Повернувшись в сторону установки, Кантриер застал Сыкрина, дергающего струны лютни.

– Узри, Драз Кантриер! Музыка! Теперь иди ко мне и продемонстрируй мне свое мастерство. – подзывая мужчину, радостно произнес космодесантник.

Кантриер подошел и взял в руку этот инструмент. Усевшись на смастеренный так же из ошметков металла стул, музыкант неуверенно расположил руки на грифе и подле начала подставки. Но, словно вспомнив давно забытое обещание, Кантриер резко поднял голову.

– Плектр, господин. Мне нужен плектр.

– Что это? – вопросил Сыкрин.

– Нечто маленькое, размером с обе фаланги большого и указательного пальцев, и твердое, как дерево, а также гладкое, дабы не испортить… струны. Оно превратит тупой звук этого инструмента в звонкий всплеск музыкальных нот.