Белые стяги победы

Ярость сдавила горло, изо рта вырвался раскаленный всхлип, и все вокруг затопило багровым туманом. Успел еще ощутить, как испаряются выступившие на лбу капли пота, а тело становится горячим и тяжелым, словно его заливают расплавленным свинцом, и провалился во тьму.

Что-то делал в ней, обо что-то бился, подпрыгивал и метался.

Первым вернулось обоняние, он почувствовал запах горелой плоти и раскаленного камня… Очистились уши, и слуха достигло негромкое потрескивание, какой издает остывающий металл, и отдаленные стоны, при этом ни звона оружия, ни криков сражающихся… Глаза открылись, темно-алый занавес дернули вверх, и Ардил недоуменно заморгал.

Неужели все закончилось?

Дворец выглядел покосившимся и обгоревшим, словно на него рухнул плюющийся огнем дракон. Его окружали ряды обугленных трупов, вперемешку лежали Серебряные Крылья и варвары из наемников, королевские мечники и взявшие оружие в руки обитатели Хелма.

– Во имя Верховного Блага… – только и прошептал он, оглядываясь.

Эбнер находился на месте, вот только доспехи его покрывала копоть, лицо одного из гонцов казалось обожженным, а несколько воинов из конвоя лежали на мостовой вместе с конями. Дома за спиной Ардила были разрушены, многие лишились окон и крыш, другие осели, от третьих остались лишь груды руин, там и сям поднимались столбы дыма.

– Э, повелитель, ну… – язык, похоже, не слушался командира Серебряных Крыльев.

– Что тут произошло? – спросил хозяин Гардза.

– Хм, как бы сначала вы сделали так, что появилось черно-зеленое облако, – Эбнер прокашлялся. – Большое такое, во всю площадь, и каждый вдох начал отдавать гнилью. Только оно уплыло в сторону дворца, втянулось в окна, и здесь полегче стало, но на этом все не закончилось.

Впав в ярость, он наколдовал темное облако, освоенное лишь месяц назад.

– А затем пошел дождь из огня, ну, там погуще, тут пореже, – продолжил командир Серебряных Крыльев, глядевший на повелителя почти со священным страхом. – Многих и наших, и ихних попалило, причем такая зараза, что от нее даже доспехи горят, я наручи еле потушил, слава Незримому Хранителю. Битва прекратилась, да только потому, что сражавшихся мало уцелело… защитники все полегли, но и нашим досталось.

А этого заклинания Ардил вообще не должен был пускать в ход.

– Сам Новый Бог водил моей рукой, – сказал он, – и мы победили.

Одна из стен дворца с грохотом обрушилась, открылись его внутренности, деформированные, заваленные телами и обломками, с сажей на стенах и пятнами крови на полах. Кто-то зашевелился в развалинах, и на открытое место вышел высокий мужчина в «белом» доспехе, и, судя по серебристому блеску на сочленениях, с добавкой мифрила в металле.

Носить такое в Хелме мог только один человек.

– Неужто король? – протянул Эбнер. – Уцелел, зараза, как бы брыкаться не начал.

Вслед за правителем города из дворца начали выбираться другие люди – мужчины и женщины, вооруженные и нет, одетые бедно или богато, слуги и герольды, воины и чиновники. Ардил ощутил на себе ненавидящие, полные страха взгляды, и это неожиданно оказалось приятно – его боялись, и не просто как человека, а как могучую силу, несравнимую со смертными!

– А ну-ка взять его! – велел он, указывая на короля.

Командир Серебряных Крыльев замахал рукой, созывая уцелевших гвардейцев, и небольшой отряд всадников двинулся вперед. Заскрежетали под копытами доспехи погибших, захрустели угли, оставшиеся от недавно еще живых и полных сил мужчин, зафыркали и завертели головами недовольные скакуны.

– Я сдаюсь! – рявкнул властитель Хелма и Радивойга, теперь уже бывший. – Опускаю оружие в обмен на обещание не казнить тех, кто находился под моей защитой! – и он мотнул головой, указывая туда, где сбились в испуганную толпу выбравшиеся из дворца люди.

Даже те из них, что были с мечами, не являлись больше воинами.

– Этих не трогать, а его сюда! – приказал Ардил, зная, что Эбнер услышит.

Король оказался старше, чем можно было подумать, глядя издали – седые, хотя и густые волосы, пронзительные синие глаза под кустистыми бровями, глубокие морщины на лбу и щеках. А вот во взгляде его не обнаружилось ни ненависти, ни страха, ни злости, только усталость, и еще нечто похожее на сочувствие.

– Наслаждаешься победой? – спросил он, оказавшись перед учеником Нового Бога.

– А ты смел, – сказал тот. – Не боишься, что я велю тебя казнить?

– Не боюсь, какой смысл страшиться неизбежного? – король пожал плечами. – Прикажешь отрубить мне башку в любом случае, так что терять мне нечего… И войдешь в историю как вероломный вассал, нарушивший присягу, выступивший против сюзерена, и победивший не честной силой, а с помощью поганого колдовства, мерзкой силы Хаоса…

– Что бы ты знал! – воскликнул Ардил, вытягивая вперед руку и сжимая кулак. Прянувшая из него молния ударила прямо в презрительное лицо бывшего властителя Хелма, словно тонкой паутиной опутала его мощную фигуру. Несокрушимые пластины с мифрилом затрещали от невыносимого жара, король в последние мгновения жизни заулыбался, а хозяин Гардза понял, что Райд добился того, чего хотел – быстрой смерти.