Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

Она на миг расслабилась… и осознала, что сидит на собственном письменном столе. Ее руки сдирали рубашку с мощных плеч Димитрия, стоны рвались из груди. Он целовал ей шею, терзал соски и гладил бедра, словно они остались лишь вдвоем. На какой-то миг для Северины действительно исчезло все остальное. Она распахнула глаза, увидела напряженное лицо Яна. Он не отворачивался, смотрел, и от этого ей захотелось кричать, но теперь не от удовольствия, а от того неясного, невыносимого чувства, что выворачивало ее наизнанку.

— Так кого ты выбираешь, дорогая? — с усмешкой прошептал ей Димитрий.

— Никого, — заорала она, отталкивая его и хватаясь за виски. — Убирайтесь оба к темному богу. Оставьте меня в покое.

— Ты слышал, Ян? В покое, — Димитрий одернул рубашку, обнаружил оторванную пуговицу и с сожалением прищелкнул языком. — Как ты там сказал? Теперь я знаю, что чувствовал ты? Нет. Это ты теперь имеешь хоть какое-то представление о том, что чувствовал я.

Он прошел мимо Яна, толкнув плечом. Тот поморщился, но ничего не ответил. Северина спустилась со стола и обхватила себя руками. Она уже достаточно простояла голой, ее начала раздражать собственная нагота. И собственная беспомощность.

— Убирайся, — хрипло повторила она Яну. — Ты сам все видел.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем развернулся и вышел. Северина выпрямила спину и сделала глубокий вдох. То, что ей оставалось, требовало определенного мужества, но если она не выполнит задуманное, то закончит жизнь еще хуже. У Димитрия отобрали его любовь, и это сделало его беспощадным и жестоким монстром. Она не хотела себе такой судьбы, она боялась ее, а еще она так сильно устала… Кто знает, что станет с ней, если Димитрий продолжит отбирать у нее любовь снова и снова?

С каменным выражением лица, стараясь не смотреть на тело Жулии, ставшей безмолвным свидетелем этой отвратительной сцены, Северина пошла в ванную комнату. Там она долго сидела под горячей водой и терла себя щеткой, понимая, что все равно не смоет всю ту грязь, что налипла на нее за столько лет — и за те несколько минут, в течение которых она страстно желала заняться сексом с Димитрием на глазах у Яна. И занялась бы, если б тот продолжил. И занялась бы даже теперь, если б он вошел и заставил ее. Никогда еще Северина так не ненавидела свою волчью половину, как сейчас.

Разодрав себя до крови, она вытерлась и пошла в гардеробную. Здесь еще мерещился звонкий смех Жулии и валялись разбросанные украшения — Северина в сердцах схватила и порвала жемчужную нить. Белые перламутровые бусины вскачь разлетелись по полу. Она заставила себя успокоиться, села за туалетный столик и взялась за макияж.

Говорили, что мать Димитрия выглядела великолепно в тот день, когда сошла с ума. Кажется, Северина начинала в это верить. Она тщательно выбрала наряд — темно-зеленое платье с золотой вышивкой по вырезу и бокам — и украшения к нему. Только волосы лишь высушила и расчесала, не потрудившись уложить. Может, они прикроют то безобразие, в которое превратится ее лицо… а оно наверняка превратится.

Закончив с приготовлениями, Северина встала и окинула себя в зеркале критичным взглядом. Там, в отражении, она все еще оставалась молодой, красивой и полной сил. Внутри она ощущала себя мертвой старухой.

Никто из слуг или прочих обитателей резиденции не встретился на пути, пока Северина поднималась на самый верх. Дверь на чердак ютилась в конце лестницы и отворилась легко. Большое пустое пространство было серым от пыли и полутемным: свет поступал сюда лишь через редкие щели меж досок, в них же свистел сквозняк. Вторая дверь, которая вела на крышу, примерзла, ее пришлось хорошенько подтолкнуть плечом. Наконец, Северина вырвалась наружу.

Ее легкие домашние туфли тут же утонули в снегу, который ровным нетронутым слоем покрывал все видимое пространство. Ветер подхватил волосы и бросил в лицо. Крыша была плоской, с невысоким, по колено, но широким парапетом по краю, Северина подошла к нему и поставила ногу. Парк внизу походил на великолепную зимнюю сказку. Деревья, кусты и клумбы стояли, припорошенные белым. Серовато-жемчужное небо над ними хмурилось. Она перенесла вес и поставила на парапет вторую ногу. Раскинула руки, чтобы сохранить равновесие — ветер железным кулаком бил в грудь и толкал в спину.

Как красиво. И как страшно.

Северина подняла голову и закрыла глаза. Еще секунда, одна маленькая секунда — и она возьмет себя в руки и шагнет в бездну. Ей следовало сделать это давным-давно, еще в детстве, когда она влюбилась не в того парня и предала подругу. Но как же страшно… и как хочется найти себе тысячу оправданий, чтобы жить…

— Подожди, волчица, — раздалось за ее спиной, — мы сделаем это вместе.