Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

Как была голая, она принялась хлопотать вокруг Жулии, выбирая ей из своих вещей другое платье, попутно выискивая в ящиках булавки, чтобы прихватить излишки ткани в нужных местах. Возня с тряпками получилась неожиданно захватывающей. В этих комнатах, пожалуй, никогда еще не звучало столько женского смеха. В воздух взвивались облачка духов и флер пудры, глухо постукивали камни в ожерельях и покачивались бриллиантовые серьги в ушах. Расческа плясала в ржавых волосах, а когда все закончилось, в зеркале над туалетным столиком отражалась…

— Вот это благородная лаэрда, — сказала Северина, стоя позади роскошно одетой, удивительной красоты женщины с оливковой кожей и положив руки ей на плечи.

Та повернулась, в отражении мелькнула гладкая спина, открытая шея, а перед Севериной вспыхнули зеленые огни в глазах, и дальше все как-то закрутилось, и снова им было жарко и сладко вместе, и в спальне разливалась темнота, а за окном — белоснежная пустыня.

Когда метель утихла, жена наместника вернулась в резиденцию в сопровождении новой личной служанки. Здесь ждала гардеробная, еще более переполненная красивыми платьями, и огромный выбор драгоценностей, и много-много темных ночей впереди. "У меня не будет подруг". Северина завтракала, задумчиво улыбаясь, с той же улыбкой танцевала на праздничных вечерах и так же задумчиво приветствовала мужа, когда тот проходил по залу мимо в сопровождении новой пассии. Она рассеянно смотрела на Яна, сталкиваясь с ним в коридорах. "У меня не будет любовников".

Она проснулась очередным утром и вздрогнула от того, что Жулия лежит рядом на подушке и смотрит в упор на нее. Взгляд служанки тоже казался задумчивым, а из общей массы волос выбилась тонкая прядка и лежала прямо поверх зрачка. Это выглядело странно и неестественно — прядь волос на неподвижном оке. Северине потребовалась секунда, чтобы сообразить. Она вскочила, увидев, наконец, полную картину: распоротое горло, кровь на подушках и простынях и на собственном обнаженном плече. И Димитрия на той стороне кровати, в свежей рубашке, будто не веселился всю ночь, подложившего одну руку под голову и поигрывающего окровавленным ножом.

— Как спалось, дорогая? — поинтересовался он с до боли знакомой ей ледяной ухмылкой.

— Зачем? — только и смогла выдавить Северина, схватившись ладонью за свое горло так, словно и там кровоточил порез. — Она любила меня…

— Любила? — Димитрий отбросил нож, поднялся с постели и обошел ее, в каждом движении читалось аристократическое благородство и звериная повадка. — Тебя не за что любить, милая.

Он легонько приподнял подбородок Северины, чтобы заглянуть в глаза, и она почувствовала, что его пальцы пахнут жизнью, которая еще недавно текла по венам Жулии. А еще у него был взгляд безумца… но к этому Северина уже успела привыкнуть за годы брака. Ее замутило — и вдвойне от того, что Димитрий стоял так близко, что она ощущала и другой его аромат: мыло и возбуждение, преследовавшие ее еще с тех пор, как была девчонкой. Колени сразу же стали ватными, Северина возненавидела себя за это и попыталась встряхнуться, но не смогла. Он заметил ее жалкие попытки и ухмыльнулся.

— Тебя тоже не за что любить, — процедила тогда она сквозь зубы, — но я же любила.

— Не-ет, — мягко протянул Димитрий и погладил ее по лицу окровавленными пальцами, оставляя длинные влажные полосы. От тона его ласкового голоса по коже Северины побежали мурашки. — Ты не любила меня. Ты хотела владеть мной. Как владеют канарейкой в клетке. Новым платьем. Модным украшением. Так вот он я. Владей мной, дорогая. Ну же.

В застывших глазах Жулии таился невысказанный упрек, когда она смотрела на них, тесно прижавшихся друг к другу, будто бы в пароксизме страсти.

— Я-я… была девчонкой, — пролепетала Северина, начиная сотрясаться от дрожи.

— Ты и теперь такая же, — он вдруг скользнул ладонью на ее затылок, стиснул волосы, заставив выгнуться, глаза запылали белым огнем ярости. — Глупая, маленькая девчонка в теле взрослой женщины. Говорил ли я тебе, чем карается измена правителю?

— Ты не правитель. Всего лишь наместник, — она махнула рукой, желая загнать ногти в его красивое лицо, но рассекла воздух. — И я знаю, что это ты сделал канцлера таким, какой он сейчас. Ты, а не какой не несчастный случай. И Жулия была не мужчиной.

— А ты думаешь, секс с женщиной так уж сильно отличается от секса с мужчиной?

Их крики, наверно, слышал весь дом. Со второй попытки Северине все же удалось попасть в цель, и по щеке Димитрия от глаза до подбородка протянулись три кровавые борозды. Казалось, он их даже не почувствовал. Чувствовал ли он что-нибудь вообще? Северина очень в этом сомневалась.

— Отпусти меня, — простонала она и впилась ногтями теперь уже в запястье той руки, которая удерживала ее. — Ненавижу тебя. О, как я тебя ненавижу.

— Нет, — улыбнулся Димитрий. Он наклонился и прижался губами к ее щеке, крепко, как целует любовник желанную возлюбленную, — я никогда не отпущу тебя. Теперь только смерть разлучит нас, помнишь? Может, ей стоит разлучить нас сегодня?