Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

Губы у Алисии оказались на ощупь такими же мягкими и пухлыми, как и на вид. Северина лизнула их, углубилась языком в ее рот, чувствуя, что истосковавшееся без ласки тело откликается даже на женщину. Природа требовала своего, и иногда ее накрывали мучительные неконтролируемые волны горячего желания, не направленного на кого-то в отдельности. В такие моменты казалось, что она может заняться любовью с кем угодно, лишь бы только погасить зуд и жар, терзающие тело. Самоудовлетворение не помогало, оно спасало раньше, в короткие промежутки между ласками с майстером Ингером, когда еще имелась возможность перетерпеть, сбросить напряжение и прояснить рассудок. С тех пор у нее не было никого, и ничего уже не спасало.

Она запустила пальцы в волосы девушки, продлевая поцелуй, лаская другой рукой ее грудь так, как это делал бы мужчина. Алисия попробовала отстраниться, но у нее не получилось, и она взволнованно задышала, почти не шевеля губами.

Над ухом раздался тихий, довольный смех Димитрия. Он попался на крючок, Северине удалось его зацепить, заинтересовать, и в ее груди вспыхнула слабая надежда, что, быть может, сегодня… сегодня он все-таки сжалится над ней…

Она почувствовала, как он подался вперед, и одновременно с ним Алисия застонала в ее губы. Северина отстранилась, с чувством глухого удовлетворения заметив, что надменный блеск в красивых глазках оборотнихи ей все же удалось стереть, и теперь там плещется паника, потому что Димитрий не только не собирается прогонять жену, он уже внутри своей любовницы и плавно двигается в ней, упираясь одной рукой в постамент, а другой — придерживая ее за бедра.

— А меня поцелуешь, дорогая? — поддразнил он, вгоняя член в Алисию так, что у той начали против воли закатываться глаза.

С каменным выражением лица Северина повернулась к нему, закинула руки на шею и подставила губы. И тут же сама застонала, когда земля стала уплывать из-под ног от первого же их взаимного соприкосновения. Целовать Димитрия и в то же время ощущать, как его сильное, гибкое, красивое тело двигается, удовлетворяя другую женщину, — это было на грани безумия.

— Твой рот пахнет шампанским, — прошептал он, вылизывая уголки ее губ и хватая ее одной рукой за затылок, чтобы повернуть голову так, как ему нужно.

— Твой рот пахнет шлюхами, — огрызнулась Северина в ответ, позволяя ему делать с ней все, что только душе будет угодно.

Димитрий засмеялся, ее злость и ненависть распаляли его не меньше ее слез и страданий. Они снова поцеловались, дико, яростно, уже почти не обращая внимания на слабые вскрики и стоны Алисии, цеплявшейся скрюченными пальцами за постамент. Северина потянула за полы его парадного костюма, сбросила тяжелый, украшенный по воротнику и рукавам золотыми вензелями пиджак на пол, начала расстегивать пуговицы на его свежей, хрустящей от крахмала рубашке. Ее собственное белье давно промокло, обильная влага желания пропитывала насквозь ткань и стекала по бедрам.

Северина подвинулась, встала за мужем, стягивая рубашку вниз с его мощных плеч по рукам с крупными венами. Димитрий давно бросил свой темпл темного, но продолжал делать необходимые упражнения каждое утро и находился в прекрасной форме. Она прижалась носом к его сильной спине между лопатками, жадно втянула в себя запах мужской кожи. Поймала его ладонь, с лихорадочной горячностью прижала к низу своего живота. О любви не просят, но пусть хотя бы так… хотя бы через унижение и забытье навязанной страсти. Он вырвал руку, наклонился вперед, уперевшись теперь обеими ладонями в постамент и добивая любовницу резкими, рваными толчками. Алисия начала извиваться, ее голые коленки прижались к его бокам и двигались вверх-вниз, казалось, она совершенно забыла, что помимо них двоих тут есть кто-то еще. Их страсть подходила к точке кипения, бурлила в крови, разливалась удушающим ядом в воздухе, и Северина прокусила себе губу, борясь с подступающим к горлу комом.

— Представляешь себя на ее месте? — Димитрий глянул через плечо, его глаза полыхали белым огнем на чуть искаженном от приближающегося оргазма лице.

— Да… — выдохнула она, не в силах противиться наваждению.

Он властно подтянул ее к себе, впился в губы, кусая их и тут же зализывая ранки, и Северина отвечала ему, как могла. Сегодня он целовал ее дольше обычного, то ли распаленный ее смелым шагом, то ли, наконец, испытавший к ней хоть каплю сочувствия. Где-то в отдалении тоненько и жалобно застонала Алисия, она забилась в судорогах пронзительного удовольствия, корчась и выгибаясь под любовником, и Северина протянула руку, нащупала ее широко распахнутый рот и зажала ладонью, грубо ткнув девушку щекой к стене. Димитрий, конечно, заметил это и рассмеялся ей в губы.

— Ревнивая маленькая волчица. Сейчас я тоже буду кончать. И мне рот заткнешь?

— Да пошел ты… — прошипела Северина, а он уже выскользнул из измученного тела Алисии, с коротким отрывистым стоном проливая семя на бедра и живот девушки.