Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ)

Канцлер покинул этот бренный мир столь неожиданно, что его смерть не сразу и заметили. Слуга по обыкновению зашел с утра, чтобы навести порядок в комнате, и поначалу не заметил ничего необычного: положа руку на сердце, любой мог бы признать, что и во сне, и в бодрствовании старый калека выглядел одинаково. И только во время процедуры умывания обнаружилось, что обладатель цирховийского трона не дышит.

Он все так же сидел в своем кресле-каталке с приоткрытым ртом, широко распахнутыми глазами и растрепанными седыми волосами, давно не знавшими ножниц парикмахера, когда вокруг поднялся шум и топот ног и обитатели резиденции один за другим собрались в душной спальне. Северина оказалась здесь вместе со всеми, посмотрела на человека, который правил страной еще до ее рождения и вдруг испытала острый укол жалости к нему. Она помнила его высоким и статным мужчиной в самом расцвете сил, но память хранила и другое.

Тот громкий праздник в честь дня восхождения светлого бога, когда весь цвет общества собрался вместе, чтобы отметить событие. Димитрий не поехал туда, потому что всегда был изгоем в светском кругу, и его супруга тоже осталась дома, не желая попадать под обстрел злых языков в одиночестве. Тот взрыв, который унес за собой большинство аристократических семей — и всю семью правителя тоже. Его наследники, его жена — все они погибли под обломками рухнувшего свода, а сам канцлер несмотря на огромную балку перекрытия, перебившую ему спину, выжил, но навсегда превратился в неподвижное, неспособное соображать тело. И Северина не могла отделаться от мысли, что потеря семьи просто отбила у него всякую охоту к жизни.

А еще ей казалось, что кто-то очень жестокий буквально заставил калеку жить. Доктора говорили, что состояние канцлера временно, что он в любой момент готов очнуться от ступора и будет в состоянии если не ходить, то хотя бы отдавать приказы и продолжать руководить страной. Именно поэтому шокированные лаэрды из парламентских палат, которым посчастливилось выжить, и избрали наместника, собираясь в любой момент сместить его обратно. Димитрий совсем не удивился повороту дел, Северина прекрасно помнила это, он словно был готов, что предложение вот-вот поступит. Время шло, канцлер жил, на всех почетных мероприятиях находился в своей каталке подле наместника, но приходить в себя он не торопился, и постепенно "временное" положение дел стало постоянным.

А вот теперь их всех ждали кардинальные перемены.

Доктор, которого позвали осмотреть тело, нахмурился, попросил длинный пинцет, аккуратно проник им в горло канцлера и извлек оттуда крупную иссиня-черную ягоду ежевики.

— Чужеродный предмет перекрыл дыхательные пути, — констатировал он с печалью в голосе.

Карга Ирис сморщила нос, взмахнула юбками и покинула комнату. Останавливать ее не стали: от такого количества народа в и без того душной комнате совсем не осталось воздуха, собрание следовало проредить.

— Видимо решил полакомиться сладеньким напоследок, — фыркнул Алан и последовал за матерью.

Северина покачала головой. Шутка ее родственника по мужу выглядела неуместно, все знали, что канцлер еще со времен трагедии питается только перетертыми жидкими кашами, которые по специальной трубке подавал ему в желудок слуга. Даже глотать самостоятельно у бедняги не получалось.

Ее сиятельный супруг смотрел на своего почившего предшественника с равнодушным выражением лица, и ей вновь показалось, что он совсем не удивлен происходящим. Просто безразличен к своему будущему или же знает что-то?..

Она перевела взгляд на ягоду, которую демонстрировал всем желающим опечаленный доктор, и ощутила, что не может вздохнуть. А затем свет в комнате выключили.

Очнулась Северина на широкой кровати в своей спальне и на секунду испытала первобытный ужас: у постели сгрудились ее пташки, ее блистательный супруг удобно устроился в кресле по правую руку и даже печальный доктор умостился у ее бедра, и все они смотрели на нее с нескрываемым любопытством. Неужели она тоже превратилась в беззвучный овощ подобно старому канцлеру? Но нет, доктор убрал флакончик с нюхательной солью от ее лица и подарил обнадеживающую улыбку.

— Вы не возражаете против осмотра, благородная госпожа?

Северина выдавила нечто нечленораздельное, означавшее, что она не возражает. Пусть делает что угодно, только вылечит ее и поставит на ноги, не валяться же ей так вечно. Под пристальными взглядами собравшихся доктор послушал ее сердце, изучил зрачки, а затем принялся аккуратно мять живот.

— Насколько мне известно, вы не страдали обмороками ранее? — поинтересовался он между делом.

Обморок. Так вот что такое с ней случилось. Левая половина лица болела, похоже, ей досталось при падении на пол. Северина подняла руку и потрогала скулу. Не хотелось бы красоваться с синяком под глазом.

— Страдала, — выскочила вперед одна из верных пташек, хотя ее и не просили, — госпожа уже падала в обморок, когда к нам приезжала нардинийская делегация.