Белые зубы

Фабрику построили, и, наскоро пообещав им золотые горы, сэр Эдмунд отправил триста ямайцев в Северный Лондон. Через две недели с другого конца света ямайцы телеграфировали Гленарду о своем благополучном прибытии, а в ответ получили предложение выгравировать на доске с названием фабрики, уже носящей имя сэра Эдмунда Гленарда, девиз: Laborare est Orare. Первое время все шло хорошо. Ямайцы надеялись на Англию. Они старались не думать о холоде и согревались мыслью о внезапной горячей заботе сэра Эдмунда об их счастье. Но с каким бы энтузиазмом он ни брался за дело, его никогда не хватало надолго. Его короткая память была вся в дырах, из которых моментально вываливались любые увлечения, так что скоро вера ямайцев, в бесконечном круговороте его интересов, сменилась воинским пылом индусов, несговорчивостью английских старых дев, влиянием жары на сексуальные пристрастия туземцев Тринидада. Следующие пятнадцать лет его забота о фабрике ограничивалась чеками, которые регулярно высылал его секретарь. А потом, в 1907 году, во время землетрясения на Гленарда свалилась мраморная статуя Мадонны и придавила его насмерть – бабушка Айри была свидетелем этого. (Вот они старые тайны. Они выйдут наружу, как зубы мудрости, когда придет время). Это был неудачный день. В конце этого месяца он уже собирался поехать в Англию, чтобы посмотреть на свой давно заброшенный проект. Письмо, в котором он описывал, как и когда приедет, пришло в «Гленард Оук» в то же время, когда червяк, совершивший двухдневный переход через мозг Гленарда, вылез наконец из его левого уха. Но хотя Гленард и стал пищей для червей, зато он избежал горького разочарования, так как его эксперимент не удался. С самого начала было ясно, что неразумно и накладно привозить в Англию сырой, тяжелый табак, поэтому, когда полгода назад денежные вливания сэра Эдмунда иссякли, весь проект пошел ко дну, миссионерская группа куда-то исчезла, а англичане отправились на поиски другой работы. Ямайцы, которые не могли найти никакую другую работу, остались считать дни до того момента, когда запасы еды закончатся. Теперь они отлично разбирались в тонкостях условного наклонения, знали все девять времен, знали, кем был Вильгельм Завоеватель, когда он жил и чем прославился, знали свойства равнобедренного треугольника, но им было нечего есть. Одни умерли от голода, другие попали в тюрьму за мелкие преступления, пойти на которые вынуждает голод, многие пробрались в Ист-Энд и влились в рабочий класс. Некоторые семнадцать лет спустя оказались на Выставке 1924 года. Наряженные ямайцами в павильоне ямайской культуры, они разыгрывали чудовищное представление на тему их прежней жизни: барабаны, коралловые бусы – но теперь, вследствие всех разочарований, они уже стали самыми настоящими англичанами. Так что директор был не прав, когда говорил, что пример Гленарда – поучительный пример для будущих поколений. Попасть в историю нельзя по собственному желанию, законы наследственности темны и неясны. Гленард возмутился бы, узнай он, что не оставил следа ни в профессиональной, ни в образовательной сфере, что его след остался только в жизни людей. Он остался в их крови, в крови их потомков, в крови трех поколений иммигрантов, которые чувствовали тоску и одиночество даже в кругу семьи во время праздничного обеда, в крови Айри Джонс из ямайского рода Боуденов, хотя она и не знала об этом (никто не посоветовал ей присмотреться к фигуре Гленарда; Ямайка – маленький остров, его можно обойти за один день, и все, кто там живет, обязательно рано или поздно встретятся).

* * *

– У нас есть выбор? – спросила Айри.

– Вы были со мной откровенны, – сказал директор, кусая бескровные губы, – так что я тоже буду с вами откровенным…

– Значит, у нас нет выбора.

– Честно говоря, нет. Либо мое предложение, либо два месяца внеклассной воспитательной работы. Мне кажется, мы должны пойти на уступки, Айри. Если мы не можем угодить всем, то можно попытаться угодить хотя бы некоторым…

– Здорово.

– Родители Джошуа – очень интересные люди, Айри. Я уверен, что общение с ними пойдет вам на пользу. Правда ведь, Джошуа?

Джошуа просиял:

– Да, сэр. Конечно. Я тоже в этом уверен.

– А главное – наш экспериментальный проект будет пробным камнем в организации такого рода программ, – размышлял вслух директор. – Поощрять общение между проблемными детьми и учениками, которые могут им что-то дать. Получится своеобразный обмен. Ведь те могут, в свою очередь, научить этих играть в футбол, баскетбол и другие спортивные игры. Можно выбить дополнительное финансирование. – При этих волшебных словах глубоко сидящие глаза директора исчезли под трепещущими веками.

– Ну вы даете! – Миллат удивленно покачал головой. – Мне нужна сига.

– На двоих! – сказала Айри, выходя за ним.

– До вторника! – крикнул им вслед Джошуа.

Глава 12. Зубастые птицы