Белый Бим Черное ухо

Лишь поздно вечером, оставшись наедине с темнотой и собравшись с мыслями, затвердил: выслушают, запишут. Главное, чтобы записали, а в Москве разберутся. Разберутся. Сначала выступлю перед комиссией, потом ведь и облисполком будет рассматривать – там изложу. Разберутся… Но ночь была бессонной.

Иногда кладу под ухо карманные часы, если бессонница. Положил и в тот раз… Тик-так, тик-так, тик-так… «Время и люди. Время и реки. Люди и реки».

И вот теперь прошел год с того вечера, а идея «время, люди и реки» не выходит из головы. Я уже ничего не смогу написать, кроме как об этом. Ничего – пока не будет написано то, о чем пишу сейчас.

Но вернемся к тому времени, когда бурная деятельность Водославского перевернула во мне представление о некоторых вещах, делах и «заинтересованных учреждениях».

…Комиссия выезжает в город Острогожск. Все opганизовано: «будут собраны все председатели колхозов и директора совхозов, в которых проводится осушение». Еду и я. Оказалось: из одиннадцати землепользователей были «на встрече» с комиссией… три председателя колхоза и один директор совхоза. Члены комиссии вместе с автором проекта и начальником Облводхоза Дединым составляли подавляющее большинство по отношению к землепользователям. Более чем странно! Единственно правомочный орган – совет по осушению – не был созван. Даже отсутствовал председатель совета. Водославского все, оказывается, устраивало, и он назвал это «беседой». А вел записи той беседы… сам начальник Облводхоза! Все было понятно. Взаимопонимание начальника и представителя с верхней ступеньки ведомства было исключительно теплым. Глухой заслон!

Читатель должен знать, что в папке «проверяющих» лежало еще письмо от группы жителей из Острогожского района. Правда, письмо это составлено в грубоватых тонах, бездоказательно с точки зрения специалиста, но в нем была явная и четкая просьба – разобраться в порочности проводимых работ по конкретному проекту. Таким образом, предстояло проверить еще и письмо. И товарищ Водославский «проверил».

– Товарищи! – спокойно и мягко начал он. Обвел взглядом присутствующих и еще раз повторил: – Товарищи! Поступила жалоба некоторых граждан и напечатан фельетон… Вопрос стоит о целесообразности осушения поймы… (обратите внимание: о целесообразности! – Г.Т.). Надо разобраться. У меня в руках протокол технического совета. Ученые подтвердили правильность проекта. (Читает протокол.) Имеются ли у вас, товарищи, возражения против этого авторитетного решения?

Отменно бюрократический ход! Оказывается, немедленно после выступления газеты созван технический совет (уже однажды «утвердивший консультативно» тот же проект), написано решение, подтверждающее предыдущее решение. Что скажет председатель колхоза, если представитель из Москвы так ставит вопрос? Где уж тут возражать руководителям района?! Надеюсь, теперь, после того как окончательно изуродована река, они поняли, какую огромную ошибку допустили в тот день. Впрочем, они (так же, пожалуй, как и я) не представляли пока, какую форму может принять бюрократизм.

Водославский же двигался вперед в соответствии со своим планом. Недаром же потом (в вагоне, на обратном пути) он дважды самодовольно повторил со свойственной ему улыбкой:

– Важно – как поставить вопрос! В этом – все.

Он подчеркивал, видимо, большой опыт в таких делах. Очень опытный товарищ! А попробуйте сказать подобному человеку, что это и есть бюрократическая тенденциозность, – обидится.

И все же, несмотря ни на что, председатель колхоза имени Энгельса Кошманов Николай Петрович осмелился:

– Зачем загубили речку Потудань в нашем колхозе? Речки-то в верховьях нет!

Водославский встрепенулся.

– Говорите по существу вопроса! – строго предупредил он.

– А я – по существу. Тоже ведь был «правильный» проект и тоже утверждался, наверно, там же, а беду-то какую сделали! Ни воды, ни поймы.

– Товарищи! – Теперь голос представителя резкий, сухой. – Это бездоказательно! Есть у кого еще замечания по поставленному вопросу?

– А я еще не окончил, дорогой товарищ, – спокойно возражает смельчак. – А пойма…

– Все ясно. Хватит и этого, – перебивает Водославский.

И тогда директор кожевенного завода Ф.Т. Сморчков не стерпел:

– Дорогой товарищ! Слишком уж вы тенденциозно ведете беседу. Может быть, вы считаете, что здесь все вислоухие, простите за выражение?

Только после этого Николай Петрович договорил-таки:

– А пойма перестала родить – выступила соль! При обезвоживании почвы оказалась очень сильная концентрация солей. Непоправимое дело… А решение что ж? Решение осталось решением. И проект был «правильный». Только очень уж грустно от всего этого. – И он сел на свое место, махнув безнадежно рукой.

Вы думаете, это выступление услышал Водославский? Ничуть. Он не желал слушать и не слышал.

Конечно, говорили два председателя и директор совхоза: да, осушать надо. Так поставлен вопрос, так на него и отвечали. Откуда они могли знать сущность проекта!

«Важно – как поставить вопрос»!