Белый голубь, чёрный слон

Спасти еду с радостью согласилась соседка, только она куда-то спешила, поэтому попросила оставить коробку у калитки. Я предупредила, что это очень опасно: если на когда-то тихой улице велосипеды пропадают, то рис с гречкой и подавно исчезнут. Немного подумав, она попросила найти кого-нибудь посторожить ценный груз, пока она не вернётся.

Кем-нибудь оказался Богдан – он пинал мяч в конце улицы. Мне даже кричать не пришлось – после столкновения взглядами он последний раз пнул мяч об забор и направился ко мне. Поздоровавшись, неожиданно замолчал, потом начал извиняться за вызов полиции. Оказалось, что свой дорогой велосипед Богдан давно продал и спокойно катался на старом велике друга, но утром отец вспомнил, что затолкал его в машину без велосипеда, и отправил за ним. Бедному Богдану сначала пришлось делать вид, что ищет его по всему посёлку, а потом притворяться расстроенным из-за того, что его украли.

Дальше умная, красивая и любимая Алё предложила семье гениальную версию: если велосипед остался у моего дома, то получается, что я его и забрала, и пусть полиция выяснит, так это или нет, – тут Богдан закатил глаза, заметив, что в последнее время у Алё нереально рвёт крышу и, чтобы её совсем не оторвало, Оса действительно написала заявление, в котором… Ну, что там написано, мне было понятно.

Концерт у забора Богдан объяснил тем, что просто хотел переночевать с друзьями на лимане и, когда они проезжали мимо моего дома, он вспомнил про меня, но какая-то тварь сообщила отцу, где он находится, и всё сорвалось. Когда я сказала, что эта тварь перед ним, Богдан аж присел и спросил, зачем я это сделала.

Я сказала правду. Во-первых, мне было страшно от того, что они колотили в ворота как сумасшедшие, а во-вторых, если бы не я, то они всей компанией попали бы в полицию, потому что разбудили всю улицу – кто-нибудь бы точно позвонил. От удивления Богдан сел на арбуз возле коробки:

– Блин! Вы все больные. Алёнка, ты, мать, отец. Полиция же всё равно появилась. Только у тебя. Сама себя подставила, получается. Думай, когда что-то делаешь! Думай!

О, я уже это где-то слышала, поэтому дальше спорить не стала – вообще-то я позвала его посторожить коробку, а не заменить папу. Он сначала не понял, зачем и что надо охранять, поэтому пришлось рассказать про отъезд. Он уточнил, надолго ли. Я ответила, что ровно на столько, сколько хранится соль. Он уткнулся в телефон:

– Так… Срок хранения соли… М-м-м. У тебя в банке или россыпью?

– В бумажной пачке.

Богдан положил телефон в карман и сказал:

– Тогда ненадолго. Давай, пока!

Мне захотелось уткнуться в его чёлку, но я взяла себя в руки и просто махнула ладонью.

Алесино, 8 сентября, 10:50

Уезжаем.

Мама сказала, что если мне нужно с кем-нибудь попрощаться, то без проблем – можем заехать. Я подумала и сказала, что таких нет. Мама не стала приставать и спрашивать: «А если подумать?»

Но попрощаться всё-таки надо. Поэтому скажу «Прощай!» своей комнате. Что ж, прощай, кровать! Короткая, но, в общем, удобная. До свидания, шкаф! Узкий и тесный. Прощайте, стул и стол, прошу вас никого к себе не подпускать. Помните, что вы только мои. Дорогая лампа, можешь отдохнуть – тебя никто долго не побеспокоит. И, конечно, прощай, моё любимое окно с морем. Тёплым и родным.

Как я без тебя?

Глава шестая Крокодил и марафон

Аэропорт Домодедово, 8 сентября, 18:30

Это только кажется, что дорога – идеальное место для болтовни, но на самом деле поговорить о чём-то важном совершенно невозможно. В такси не хочется развлекать водителя, в электричке шумно, в аэропорту вроде бы куча времени, но то ли толпы пассажиров мешают, то ли голос, объявляющий рейсы, нашего завуча напоминает – не знаю. Так что мой план вытрясти из мамы историю знакомства с Микой, чтобы узнать, до Инны он появился или после, – провалился. Имею я право знать? Или это не моё дело?

Нет, конечно, кое-что важное из прошлого всё-таки выяснилось. Например, то, что Галя и Валя теперь живут не в Мурманске. Я нисколько не сомневалась, что мы летим туда, и, не найдя его на табло, ужасно обрадовалась, но оказалось, что бабушка и дедушка ещё пять лет назад переехали в Апатиты. Про это я совсем ничего не знала, как эта история проскочила мимо меня, вообще непонятно – и Галя ничего не рассказывала, хотя несколько раз к нам приезжала, и папа почему-то молчал: север и север, а ка кой – не важно.

Если бы открытки обычной почтой отправляли, то тогда сразу было бы понятно, что город изменился, а в телефоне адреса короткие: Ба Га, Дед Вал – попробуй догадайся, кто где живёт. А вообще, странная у нас семейка. Пока сам нос не сунешь в старые фотки, не сопоставишь шапки-куртки-даты, ничего не узнаешь. Всё шито-крыто.

Получается, мы все из Мурманска уехали. По очереди. Мы с папой первые, потом мама, последние дедушка и бабушка. Значит, нашу квартиру не увижу. Жаль, интересно было бы посетить музей детства.

Аэропорт Домодедово, 8 сентября, 19:10