Белый голубь, чёрный слон

Когда Галя заказала слежку, я сразу вспомнила, как Оса поручила найти Богдана и мы с Алё, обыскав всю «Галактику», нашли его в «Обсерватории». Эта история вспоминается как выпускной в четвёртом классе: клоун, музыка, пушка с конфетти. Мило, глупо, давно. Все с родителями и без прыщей. Эх, было время! Но нет, я туда не хочу. Ни в началку, ни в круиз.

Богдан. Если бы был в списке контактов, то, наверное, что-нибудь написала бы. Хотя можно написать ему прямо в личку. Можно, конечно, только нечего… А вообще, если знать, что сообщение исчезнет через минуту, я бы отправила:

привет я всё помню

Нет, лучше:

срок хранения соли ещё не закончился

Апатиты, 11 октября, 21:15

Всё время провожу у Снежи. Иногда даже ночую. Хорошо, что у студентов каникулы только зимой и летом, а не как у школьников, а то бы совсем скоро на пороге появился Снежин брат Мишаня и страшным голосом сказал:

– Кто спал на моей кровати?

– Кто сидел на моём стуле?

– Кто ел из моей тарелки?

А я бы, дрожа от страха, забилась в угол и, дождавшись удобного момента, со всех ног рванула бы… Куда? На Северный полюс? Может, сразу на Южный? Не знаю, но точно бы не на Космонавтов, 13 – там сейчас тяжело и пусто, поэтому я у Снежи и убегать мне точно не хочется.

У неё спокойно, как когда-то в Алесино, только тесно – теперь в комнате ещё и большая клетка. Когда я уехала, Снежа завела кролика. Кролика зовут Лёша. Если бы он не был мальчиком, его бы назвали Лёля, сообщила Снежа. Не знаю, что чувствуют люди, когда их именами называют города и звёзды, но узнать, что в честь тебя назвали тихого чёрного кролика, было бы, если честно, очень приятно.

Апатиты, 12 октября, 10:10

Поручение Гали выполнено. Расследование, проведённое методом подсматривания и подслушивания, показало, что в гаражах, то есть в самом дальнем и самом ржавом гараже, папа занимается тем, что помогает чинить мотоцикл. Чей мотоцикл – сказать не могу. Папа работал в компании соседа и какого-то мастера, у них машины есть – зачем им старый мотоцикл, не очень понятно. Но, может, это заказ и они не развлекаются, а зарабатывают деньги. Хотя на второе не похоже, слишком они расслабленные.

На машинное отделение гараж не похож. В машинном чистота-порядок, а в гараже настоящая свалка, причём папу это совершенно не волнует. Пока я подсматривала за ним через щель в стене, он не сделал ни одного замечания. Ладно сосед – он спал в коляске от мотоцикла, а вот неизвестный мастер мог бы запросто взять веник и навести порядок, но ему такую команду никто не дал.

Там было реально грязно. На полу валялись пропитанные маслом тряпки и куски мотоцикла – под самым крупным извивался папа. На ржавом столе были разбросаны куски хлеба, консервы, банка быстрорастворимого пюре, пластиковые стаканчики. Папа и мастер ужасно ругались, слушать их ругань было совершенно невозможно. Устав терпеть, я подняла с земли железный прут и изо всей силы стукнула им по стенке гаража. Внутри раздался грохот – наверное, сосед вывалился из коляски.

Прятаться за машиной пришлось недолго – через несколько минут компания покинула гараж, а я пошла к Снеже. Когда вернулась домой, папа молча ел суп. Галя, подперев рукой подбородок, сидела напротив и смотрела на него как на человека, который вернулся из очень далёкого и опасного путешествия.

Я сняла куртку и повесила её поверх папиной. И зря, потому что теперь она воняет пюре и бензином. Хорошо, что сегодня приедет новый пуховик.

Апатиты, 12 октября, 17:15

Спросила у Гали, где Валя чувствовал себя счастливым. Она сначала насторожилась, потом задумалась. Я уже не надеялась на ответ, как она вдруг сказала, что самым счастливым он был на корабле. Это было неожиданно, потому что про дедушку-моряка я никогда не слышала. Ещё раз убедившись в том, что ничего не знаю про свою семью, я приготовилась слушать про Валины морские приключения – становилось понятно, почему он замирал у окна, вы ходящего на море, – но Галин рассказ был про другое.

– Корабль – это мыс. Название такое. Корабль, – тихо повторила она.

Вздохнув, добавила:

– Он мне там предложение сделал. Тогда он точно был счастливым. Я тоже. Блестела как аметист…

Галя отвернулась. Я подумала, что она сдерживает слёзы, но нет, она не плакала. Глаз я не видела, но её голос точно не дрожал.

– Ты аметисты видела когда-нибудь? – спросила она и, не дожидаясь моего «нет», вышла из комнаты.

Вернулась она с большой шкатулкой, в которой лежали почерневший серебряный браслет и два толстых золотых кольца – остальное пространство заняли крупные фиолетовые камни, которые, когда Галя потянула за нитку, превратились в бусы. Камни были неровными, неодинаковыми, но очень красивыми. Мне они напомнили розовые и синие виноградины: одни были яркие, плотные, с запотевшими боками, другие напоминали шарики желе – как будто с ягод сдёрнули кожуру. Галя поднесла бусы к свету, и бескожные виноградины моментально вспыхнули.

Я охнула от восхищения. Галя одобрительно кивнула.