Белый гонец

            Тут уже никому ничего не пришлось объяснять. И так все было ясно.

2

- Ты хоть сам-то понял, о чем сказал? – покачал головой Стас.

            Через полчаса в доме было пусто и тихо. Паломники хотели сами убрать за собой в доме, но Лена решительно отказалась от их помощи.

            - Вы лучше подольше с отцом Тихоном побудьте! Когда еще в наших краях окажетесь? – сказала она. – А мы со Стасиком и сами как-нибудь управимся.

            Теперь она в мыла в тазу посуду, Стас принимал у нее тарелки, вытирал полотенцем и складывал в навесной шкаф. Когда руки их встречались, Лена каждый раз испуганно отдергивала пальцы и краснела.

            - А знаешь, - вдруг сказала она. – Я первый раз замуж в четыре года решила выйти.

            - Да ну! – нарочито ужасаясь, не поверил Стас. – И за кого же?

            Но Лена говорила серьезно и даже слегка виновато:

            - За соседского Леньку. Ты его не знаешь, они после в город уехали. Ему тогда лет пять или шесть было. Высокий такой, рыжий, как клоун. Я все время смеялась над ним. А тут, после одной деревенской свадьбы вдруг заявила: «Мама, я тоже выйду замуж!» - «И за кого же?» - спросила она. «А за соседского Леньку». - «Так ведь он же рыжий!» - «Ну и что? Зато у него фамилия красивая – Городецкий!» Ленька, он тоже при этом разговоре тогда был, подумал и согласился: «Я тоже на Ленке женюсь.» - «А ты почему?» - спросила мама. Он еще подумал-подумал, и знаешь, что сказал? «Потому что она красивая!»

            Они посмеялись, и Лена продолжила:

            - На следующий день, это мне мама потом рассказывала, смотрит, а мы с Ленькой уже вокруг дома под ручку идем. У меня на голове вместо фаты белая тряпка из папиного гаража, сам понимаешь, вся в мазуте, а он из своей рогатки галстук-бабочку себе сделал… Шагаем так чинно, и оба марш Мендельсона поем…Смешно, правда?

            Стас кивнул. Тут руки их встретились вновь, задержались на несколько мгновений, и Лена, вспыхнув, опустила глаза.

            Стас не стал ничего ни говорить, ни объяснять ей. Глупо, конечно, было думать, что между ними хоть когда-нибудь может возникнуть что-то серьезное. К тому же, рано ей еще думать об этом, да и вообще… Просто он хорошо помнил ту боль, которую причинила ему его первая неразделенная любовь к Нинке, и никому не пожелал бы испытать ее тоже. Тем более Ленке.

            Пауза явно затягивалась. Нужно было что-то сказать ей, но… что?

            «Хоть бы Ванька, что ли, пришел!» - мрачнея, подумал Стас, и надо же такому: дверь тут же распахнулась, и весь грязный, усталый, с саперной лопаткой в руке, на кухню ввалился Ваня.

            - Поесть что-нибудь есть? – с порога спросил он, бросая у входа рабочие рукавицы с лопаткой.

            - Ого! 1914 год…– подняв ее и увидев выбитую на металле дату с двуглавым орлом, удивился Стас: - Откуда лопатка?

            - Из лесу, вестимо! – отозвался Ваня, жадно глотая поданную сестрой картошку с хлебом. – Там этого добра – видимо-невидимо!

            - Неужели еще с Первой Мировой войны сохранились? – удивился Стас.

            - Зачем? У нас и в Великую Отечественную здесь бои шли… Ты же историк, сам должен знать: оружие-то и лопатки у нас старого образца поначалу были. Это уже потом «Катюши» и «Илы» пошли… Между прочим, «Катюши» именно в наших краях первый раз применили!

            Зная, что им не миновать трудного разговора, они готовы были и дальше говорить обо всем, что угодно, но Ваня, судя по всему, куда-то очень спешил. И поэтому, решившись, он почти сразу же перешел к главному:

            - Я слышал, ты уже все знаешь?

            - Смотря, что ты имеешь в виду! – уклончиво ответил Стас. – Если то, что касается вашей Покровки – да!

            - Ленка все выболтала? – с неприязнью покосился на сестру Ваня.

            - При чем тут Ленка… - невозмутимо пожал плечами Стас. - Григорий Иванович рассказал!

            Ваня с нескрываемым упреком посмотрел на него:

            - Ты же мне слово дал не выходить никуда!

            - А я и не выходил. Он сам ко мне пришел. Еще вчера днем. Ну, а потом, когда ты, убегая за грамотой, разрешил делать все, что хочу, я уже сам зашел к нему вечером…

            - Вот про этот вечер мне и сказали… - Ваня помолчал и тихо спросил: - Стало быть, ты уже все знаешь?..

            - Да…

            - И что – осуждаешь, конечно?

            - Да нет… Просто пытаюсь понять!

            - «Просто»… - язвительно покачав головой, передразнил Ваня и предложил: - А ты, чтобы понятнее было, поставь себя на мое место! Ну сам посуди: когда мне еще представится случай так заработать?

            Стас открыл было рот, чтобы возразить, но Ваня не дал ему и слова сказать:

            - Тебе хорошо, ты в Москве, и отец у тебя академик! Живешь, можно сказать, на всем готовом. А мне самому в жизнь пробиваться надо. Я тоже хочу с удобствами и в уюте пожить. Одеться, как следует…

            - Ну, положим, одет ты сейчас так, как не всякие и в Лондоне позволить себе могут! – усмехнулся Стас. – И телефону твоему, поверь, бизнесмены и те позавидуют!

            - Да разве же дело только в этом? – поморщился Ваня. – Мне ведь отца еще вылечить надо. Одна ампула, чтобы вшить ему, чтобы не пил, знаешь, сколько стоит? Дом новый купить… Ленку вот еще выучить на человека!

            - На человека не учатся, им – становятся! – заметила Лена, но Ваня лишь отмахнулся от нее и продолжал: