Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе

Откуда мог знать художник в 1936 году, что Маншия в конце концов исчезнет с карт? Может, сам город, сознательно или бессознательно, пытался воплотить привычный образ, нарисованный одним из самых прославленных его сынов? В любом случае опять реальность следует за мифом, структурная форма – за искусной выдумкой. Тель-Авиву никогда не хотелось иметь под боком такого соседа, как Маншия: считалось, что это – грязное арабское пятно на прекрасной белизне, на еврейской утопии. Едва появившись на свет, Тель-Авив не пожелал присоединить к себе даже Керем ха-Тейманим и другие еврейские районы Яффы, до такой степени еврейским лидерам не терпелось отделить новый современный ивритоязычный город от бывшей арабской столицы. После 1948 года Маншию – связующее звено между Тель-Авивом и Яффой – безжалостно уничтожили. Даже проход между двумя городами перегородили архитектурным аналогом мусорной свалки – дельфинариумом странной конструкции (позднее переоборудованным в ночной клуб, где в 2001 году подорвался смертник), несколькими пейзажными инсталляциями, широкими парковками и изобретательной системой волнорезов, лишающих оба города возможных контактов в зоне пляжной линии.

Ил. 36, 37. Когда исчезла Маншия? Ахузат-Байт среди песков на рисунках Нахума Гутмана в 1936-м и 1959-м – до и после уничтожения района. Из книги: «Тель-Авив Нахума Гутмана, тель-авивский Нахум Гутман».

Маншия всегда была мусульманской, но в первые несколько десятилетий ее существования в квартале жили и еврейские семьи. На ее территории была построена первая еврейская районная больница, а в 1887 году на западной окраине района появилось еврейское образование Йефе-Ноф (местные предпочитали называть его Белла-Виста). В 1904 году предприниматель Шломо Файнгольд – тот самый человек, чей сын якобы высмеял лотерею с раздачей участков – выстроил в Маншии владение, получившее название «подворье Файнгольда».

В иных обстоятельствах выросшие из «невесты моря» мусульманская, христианская и еврейская мини-колонии спокойно разрастались бы и дальше, структурно накладываясь одна на другую и гармонично соединяясь. Еврейские кварталы, образовавшиеся вокруг Маншии в конце XIX века, – Неве-Цедек, Неве-Шалом и Махане-Иегуда, – изначально задумывались как продолжение Яффы, а не ее пригороды. Однако с постройкой Ахузат-Байта как отдельного еврейского квартала Маншия получила новую роль; после Арабского восстания 1936 года и вплоть до провозглашения Государства Израиль в 1948-м она была местом накала антагонизма между арабами и евреями и полем битвы в открытом жестоком противостоянии между Яффой и Тель-Авивом.

При османских властях, отказавшихся предоставить еврейскому поселению статус автономного города и даже депортировавших из Яффы евреев во время Первой мировой войны, Маншия получила серьезное преимущество перед Тель-Авивом и успешно разрасталась в северном направлении. Результаты предварительной стратегической договоренности между двумя общинами ясно видны в изначальном плане Ахузат-Байта и местоположении гимназии «Герцлия», которая стала первой в мире школой с обучением на иврите и самым важным общественным зданием района. Символично расположенная в конце улицы Герцля, буквально упираясь в Ахузат-Байт, она словно подчеркивала мысль, что образование – главное оружие будущего первого еврейского города в Палестине. Фасад здания был обращен на юг, так что прохожим приходилось поворачиваться спиной к Яффе, чтобы как следует рассмотреть его величественную восточную архитектуру. Но на практике такое расположение гимназии свидетельствовало о сдаче позиций, с учетом местоположения Маншии, то есть не оставалось даже слабой надежды на расширение района на северо-запад, в сторону моря. В этом смысле гимназия «Герцлия» была чем-то вроде форпоста – она, словно пробка, закупорила улицу Герцля, не давая ей пройти по Маншии, в те времена – вражеской территории. Таким образом, главная историческая улица Тель-Авива превратилась в тупик[120].

Ил. 38. Первая обходная дорога в стране: улица Алленби (Морская) огибает Маншию и спускается к морю. Участок побережья возле гостиницы и казино «Сан-Ремо» (1932). Из фотоархива Г. Эрика и Эдит Мэтсон.

Ил. 39. Открытка середины 1920-х годов: улица Алленби, ведущая к морю. Фото: братья Элияху.