Белый клык

They were very lean, mere skin-bags stretched over bony frames, with strings for muscles-so lean that Henry found it in his mind to marvel that they still kept their feet and did not collapse forthright in the snow.	Волки были до того худы -- кожа да кости, только мускулы проступали, точно веревки, -что Генри удивлялся, как они держатся на ногах и не валятся в снег.
He did not dare travel until dark.	Он боялся, что темнота застанет его в пути.
At midday, not only did the sun warm the southern horizon, but it even thrust its upper rim, pale and golden, above the sky-line.	В полдень солнце не только согрело южную часть неба, но даже бледным золотистым краешком показалось над горизонтом.
He received it as a sign.	Генри увидел в этом доброе предзнаменование.
The days were growing longer.	Дни становились длиннее.
The sun was returning.	Солнце возвращалось в эти края.
But scarcely had the cheer of its light departed, than he went into camp.	Но как только приветливые лучи его померкли, Генри сделал привал.
There were still several hours of grey daylight and sombre twilight, and he utilised them in chopping an enormous supply of fire-wood.	До полной темноты оставалось еще несколько часов серого дневного света и мрачных сумерек, и он употребил их на то, чтобы запасти как можно больше хвороста.
With night came horror.	Вместе с темнотой к нему пришел ужас.
Not only were the starving wolves growing bolder, but lack of sleep was telling upon Henry.	Волки осмелели, да и проведенная без сна ночь давала себя знать.
He dozed despite himself, crouching by the fire, the blankets about his shoulders, the axe between his knees, and on either side a dog pressing close against him.	Закутавшись в одеяло, положив топор между ног, он сидел около костра и никак не мог преодолеть дремоту. Обе собаки жались вплотную к нему.
He awoke once and saw in front of him, not a dozen feet away, a big grey wolf, one of the largest of the pack.	Среди ночи он проснулся и в каких-нибудь двенадцати футах от себя увидел большого серого волка, одного из самых крупных во всей стае.
And even as he looked, the brute deliberately stretched himself after the manner of a lazy dog, yawning full in his face and looking upon him with a possessive eye, as if, in truth, he were merely a delayed meal that was soon to be eaten.	Зверь медленно потянулся, точно разленившийся пес, и всей пастью зевнул Г енри прямо в лицо, поглядывая на него, как на свою собственность, как на добычу, которая рано или поздно достанется ему.
This certitude was shown by the whole pack.	Такая уверенность чувствовалась в поведении всей стаи.
Fully a score he could count, staring hungrily at him or calmly sleeping in the snow.	Г енри насчитал штук двадцать волков, смотревших на него голодными глазами или спокойно спавших на снегу.
They reminded him of children gathered about a spread table and awaiting permission to begin to eat.	Они напоминали ему детей, которые собрались вокруг накрытого стола и ждут только разрешения, чтобы наброситься на лакомство.
And he was the food they were to eat!	И этим лакомством суждено стать ему!
He wondered how and when the meal would begin.	"Когда же волки начнут свой пир?" -- думал он.