Белый клык

Спрыгнув с загривка, она прошла мимо самых разнообразных Гримм, что рычали, щелкали клешнями и с трубным ревом потрясали бивнями вокруг, и остановилась на краю пустого пространства. Не удостоив Озпина даже взглядом, погладила по голове Беовольфа, что лишь злобно зарычал в ответ, кося на нее багровым глазом. Ничего удивительного — Твари Темноты могли только ненавидеть, всех, без разбора: людей, друг друга и самих себя.

— Здравствуй, Знание, — наконец сказала она, посмотрев на своего главного врага ярко сияющими в темноте алыми глазами. — Давно не виделись.

— Я убил тебя в нашу последнюю встречу, — криво ухмыльнулся Озпин.

— Не ты, — вернула оскал Салем. — Кейан Арк.

Беовульф вывернулся из-под ее ладони, бросил свое массивное тело на врага, выдирая когтями клочки земли… и распался тяжелыми черными хлопьями, мгновенно растаявшими в воздухе, когда директор взмахнул тростью.

— Но ты не он.

Клешня Сталкера размером с самого Озпина была остановлена изумрудным полем, вспыхнувшим на ладони, и мгновенно отсечена взмахом бесполезного в иных руках куска дерева. Ярко сверкнув мягкой зеленью, разрубил трехметрового монстра на две половинки серп аурной энергии, сорвавшийся с трости.

— У тебя нет его силы.

Следующими были две Урсы, уничтоженные с той же непринужденной легкостью.

— Его харизмы.

С ревом промчался мимо Голиаф, оглушительно закричал, уходя в атакующее пике, Грифон над их головами.

— Ты обычный, Озпин, — злорадно закончило Разрушение. — В длинной череде воплощений Знания были герои, гении, лидеры, великие воины… а были и такие как ты. Проходные. Серые. Пустые.

Пока Знание разбиралось с очередным Гримм, она дала знак дракону — и гигантская лапа едва не раздавила директора в лепешку.

— Мне все равно, кого убивать. Тебя ждет лишь поражение, Озпин — так же, как и сотен других до тебя.

— Поражение? — выдохнул Озпин.

Она дала знак остановиться — и Гримм послушно замерли, ожидая приказа.

— Я вижу лишь победы, — продолжил директор, непринужденно опираясь на трость.

Салем не смогла сдержать улыбку, заметив крохотную каплю пота, прочертившую пыльную дорожку по виску и то, как он искал дополнительной опоры в этом небрежном жесте.

— Каждый родившийся ребенок, человек умерший своей смертью или даже убитый себе подобными — моя победа. Построенное здание, деревня или город, открытие или патент, заключенный брак или написанная книга — все это мои победы.

— Почему ты здесь, Салем? — тонко улыбнулся он. — Почему не в городе, не несешь смерть и разрушение, как ты делала раньше, еще полтысячи лет назад?

Он чуть наклонился к ней, будто пытался завязать доверительный разговор:

— Потому что ты боишься. Там, в Вейл, достаточно Охотников, которых я воспитал, чтобы убить даже тебя. Там, на стенах, выстроенных мной, достаточно орудий, чтобы ранить тебя, в небесах — достаточно кораблей, придуманных мной, чтобы разорвать на куски даже твоего ненаглядного дракона.

— Я создал человечество, — твердо сказал он, пристукнув тростью. — Все, чего оно достигло, все, что построило — мои победы. Я умирал за это сотни раз — и умру еще столько же.

Не выдержав, Салем рассмеялась — пустым, холодным смехом, в котором было лишь презрение.

— Посмотри вокруг, Озпин! — воскликнула она, махнув рукой в сторону горящего зарницами Вейл. — Все эти годы, которые ты посвятил человечеству, бесчисленные жертвы, которые принес, любимые, которых похоронил… Плевать они хотели на все это! Они захватывали твоих любимых Дев, держали в заложниках их семьи, пичкали наркотиками, ставили эксперименты — так они выражали тебе благодарность за защиту. Они устроили Мировую Войну, величайшую бойню в истории человечества — так они сказали тебе «спасибо» за твою веру в них! И, мое любимое, Война за Права, когда доведенные до последней границы отчаяния фавны едва не уничтожили весь мир, который ты поклялся хранить!

Она вновь засмеялась, не в силах выдержать эту гримасу боли на лице самого ненавистного врага, что мешал ей столько времени.

— Злоба, ненависть, зависть, алчность… и, самое восхитительное, равнодушие. Им просто плевать, понимаешь, Озпин?! Именно благодаря их равнодушию я сейчас стою здесь, празднуя победу, а ты — готовишься в очередной раз умереть, сожалея о новом поражении. Синдер Фолл было плевать на всех, кроме себя — и она придумала план, что убьет миллионы, но зато сделает ее сильной и подарит кусочек власти. Богачам было плевать на всех и каждого, кроме своей выгоды — и они создали Белый Клык, доведя адвокатов и пацифистов до такой степени отчаяния, что те решили, будто кормить в себе и других Разрушение — чертовски хорошая идея! А всем остальным было плевать на фавнов, пока это не касалось лично их тепленького, уютного мирка — и эта уродливая рана на вашем единстве гноилась, пока, наконец…  — она вновь указала на Вейл. — гной не хлынул на улицы.