Белый ковчег

ИВАН. Иисус очень любил меня. Я был его учеником. Он сказал: «Я покидаю землю, но вернусь, а ты будешь жить, пока не приду вновь». Мы плакали, когда он прощался с нами. Только мне одному он обещал, что я доживу до его возвращения. Я не знал, какое испытание он мне готовил. Я лишь понял, что переживу других учеников. Но Учитель не пришел ни через сорок лет, ни через сто, ни через тысячу. Он запер от меня ту дверь, в которую ушли все, кого я любил. Я живу, ожидая его прихода, потому что он не может обмануть. Его слово – сильнее природы: оно властвует над моей жизнью, а природа – нет: две тысячи лет я не меняюсь. Я редко открываю мою тайну, но порой она мне так тяжела, что я делюсь ею с тем, кто передо мной. Это – не от надежды, что кто-то поверит. Таких почти нет. Обычно смеются.

ДАНА. Я не хочу смеяться. Ты – Иван?

ИВАН.(Удивленно) Да, это – мое имя. Разве вы знаете меня?

ДАНА. Моя госпожа знает тебя. Она искала тебя всю ночь. Она искала тебя тридцать лет.

ИВАН.(Волнуясь) Как зовут вашу госпожу?

ДАНА. Сколько есть женщин, которые искали тебя тридцать лет?

ИВАН. Это – Юлия?!

ДАНА. Да.

ИВАН. Где она?

ДАНА. Она так же видела тебя вчера, но не верила. Ты – слишком молодой через тридцать лет. Поэтому я не хочу смеяться.

Входит Юлия.

ЮЛИЯ. Дана, Ксения пропала, ее нет в машине, я не знаю… (Застывает, увидев Ивана).

ИВАН. Здравствуй, Джульетта.

ЮЛИЯ. Так называл меня только один человек, но он не может быть так молод!

ДАНА.(Взволнованно) Юлия, это – твой Иван… Я буду искать Ксению (Уходит).

ЮЛИЯ. Иван! (Бросаясь ему на шею) Неужели это – ты, ты?!.. Как же долго я искала тебя! Где ты был, Иван?

ИВАН. И далеко, и близко, но важно то, что я был один. Мне нельзя иначе…

ЮЛИЯ. Нет-нет, я ни о чем не спрашиваю… Ты не то говоришь, погоди… Иван, а ты помнишь Верушку? Ты узнал ее, правда же? Уйдем, а то разбудим ее…

ИВАН. Не разбудим… Я почти узнал Веру Аркадьевну, но сомневался: она изменилась. Она сияет. Так ярко сияет!.. Ты тоже изменилась, Джульетта…

ЮЛИЯ. Но я не сияю, да?.. Конечно, нет… А ты – все тот же: все читаешь души! Знаешь, я ведь этому тоже немного от тебя научилась: я была старательной ученицей. А вот женой тебе стать не сумела… Я сильно постарела, да?.. Почему ты так молод, Иван?

ИВАН. Это – только видимость, Джульетта. Я исчез из твоей жизни, ничего не объяснив, потому что ты не поверила бы мне. Ты бы сочла меня сумасшедшим или кем-то хуже. Мы были так поглощены нашей дружбой, нашими разговорами, что страсть застигла нас врасплох. Ты изменила своему возлюбленному, а я обманул доброго друга.

ЮЛИЯ. Он простил нас обоих.

ИВАН. Да, он не хотел тебя терять.

ЮЛИЯ. И ты уступил меня ему?

ИВАН. Я не мог сделать тебя счастливой.

ЮЛИЯ. Ты сделал меня счастливой – на один день и одну ночь.

ИВАН. Это не могло длиться. Ты говоришь с глубоко больным: я не способен к счастью.

ЮЛИЯ. Что это значит?!

ИВАН. Счастье велит забыть о смерти. Я разучился это делать. Я пережил слишком много смертей для одного человека – так много, что вижу смерть во во всем, а в любви – особенно. Едва я понял, что полюбил тебя, передо мной уже стояло видение твоей могилы. Я слишком хорошо знал, что, оставшись с тобой, буду осужден тебя оплакивать.

ЮЛИЯ. Я не понимаю!

ИВАН. Это нельзя понять. Можно только поверить на слово. Но поверить невозможно. Поэтому я молча исчез, чтобы никогда больше с тобой не увидеться. Но раз уж это случилось, я скажу тебе все – пусть даже это будет смешно.

ЮЛИЯ. Ты боишься быть смешным? Ты? Я не верю! Ты же – мой Иван!